Пролог

В этом году у нас был очень проблемный лагерь. Просто испытание для волшебников на присутствие духа. Оно, в общем, и закономерно: заставить упражняться учеников – основная проблема десятилетия, они почему-то упорно считают, что можно всё освоить только в результате эпизодического прослушивания лекций. Но не мытьем, так катаньем – не хотим напрягаться в учебной обстановке, придется напрячься в реале.
Правда, в первую очередь, как всегда, досталось профессорам, но тут уж что поделаешь…
Проблемы начались за два дня до отъезда. Позвонили из лагеря и как бы невзначай предложили перенести наш приезд на неделю. !!! У них, видите ли, в корпусе ни воды, ни электричества нет, авария у них, авария, катастрофа… А у нас, наверное, всё запросто – хочешь, туда сроки, хочешь сюда. У нас до лагеря дети минуты считали, специальную группу Вконтакте создали, а мы их должны кинуть? А где будут жить те, кто из других городов приедет? У профессоров? Да еще многие после нашего лагеря сразу разъезжаются по другим лагерям и курортам, мы же всем планы собьем! В общем, я вежливо отказалась, попутно выразив легкое недоумение. И некоторое недовольство. Полчаса слушала жалобы и вопли, и в итоге договорились, что мы вьезжаем вовремя. В корпус, где ни воды, ни света – и так будет, в самом худшем случае, первые три дня.
В какой форме и в какой момент порадовать родителей, осталось, понятное дело, на моей совести.
Автобусов без нервотрепки не бывает, это уже азы, и в этот раз все прошло почти гладко – я только раз восемь звонила и просила подтвердить машину, и уже в половине десятого вечера накануне отъезда мне всё сообщили. По сравнению с прошлым опытом просто рай.

28 июня, суббота

Писать про наличие медицинских справок смысла нет, все, наверное, и так догадались. Тема имела лишь незначительное развитие: мама Вани Даниленко, кажется, спросила меня по телефону – а можно она сама напишет, что Ваня допущен к лагерю? Я разрешила. Только подпись не забудьте поставить, говорю. Свою. Она очень веселилась, но обещала. Да еще бабушка Никиты Топоркина предупредила, чтобы мы не пугались, что он весь в зелёнке – просто у него только что была ветрянка. Ой, сказала я. Нет-нет, он уже не заразный, просто зелёнка отмывается плохо, не надо пугаться. Ну ладно, мы народ смелый…
За то многие в этот раз почему-то предлагали свидетельства о рождении и страховые медицинские полисы – без малейшего повода с нашей стороны.
Перед отъездом, не особо трагедизируя, мы сообщили о том, что в корпусе авария: света и воды нет как нет (на три дня). Будем считать, что это такая игра: едем в средневековье, и чтобы никаких электрических фонариков! Все-таки классные у нас родители, только и сказали – ну и отлично: в этот раз без воды, в следующий раз без еды… Привидений мы обещали обеспечить.
Водитель попался просто кошмар: он приехал на полчаса раньше, но встал на другой стороне проспекта, да еще на мой вопрос, видит ли он наш сквер (стоя прямо напротив него), ответил очень неопределенно и с четвертого раза. А потом спросил так, между прочим, куда мы едем-то? Я даже испугалась. Водить этот водитель не умеет абсолютно, зато моей речи, обращенной к детям, очень радовался. Наверное, она сильно отличалась от общеупотребительных…
В автобусе дети играли в вопросы-ответы, загадывая такие сложные и глобальные понятия, что даже у профессоров вызвали удивление и трепет.
Подъезжаем к лагерю – ворота на замке. Профессор Эдвин быстренько снял их с петель, но мы по здравом размышлении все же решили не пугать местное руководство, пристроили их на место и дождались ключа.
Заселились и пошли на ужин. Дети сразу накидали фантиков на лестнице, и я, придя в столовую, потребовала не сорить и вообще вести себя аккуратно. Только сказала, и Джордж свернул стол со всеми тарелками. А за преподавательским столом профессор Скальд упорно роняла стойку с салфетками в тарелку профессора Лео. У нас замечательно уклюжий лагерь.
После ужина ходили гулять на залив. К профессору Эдвину докопался поддатый дяденька и требовал объяснений, что это тут у нас за секта. Эдвин спокойно отвечал – обыкновенная частная школа. А почему это вы в рясе – это не ряса, это мантия. А что это у вас за прическа – обычная прическа, просто волосы длинные. А что вы преподаете – этику, эстетику… Ха! Рисование! Ну просто профессор Логан, люди Х.
Всем объявили, что завтра будет проверка порядка в комнатах. Проверять будет наш воспитатель – до этого лагеря ученик старшего курса – Дима, а он суров. Старшие девочки дружно завизжали, а младшие красотки только и ответили басом: о-ё!
Миша Лебедев очень расстроился, что мальчишки в его комнате бросили его мячик в мусорку и вообще ругаются. Я им сказала, что если у них душевных сил поддержать новенького не хватает, то я переведу его в другую комнату. Они заорали: нет! мы сильные!
Старшие мальчики ответственно пасут мелюзгу, а старшие девчонки только хихикают. Ночью пришлось на них рявкнуть, а то скакали и выли, только что цепями не звенели. Видимо, из-за отсутствия таковых. Мда, а неплохая идея…
Профессора не отстали: сначала Скальд, Эйдан-Грин и Лео менялись спальными местами до полного опупения, а потом Скальд, которую специально положили в конце концов на верхнюю кровать, чтобы шишек не набила, треснулась головой, распрямляясь после надевания тапок.
Чистить зубы все забили, благо с водой напряженка.
А красиво-то как! Свечки в холле горят, в полировке столов отражаются…

29 июня, воскресенье

Утром многие дети проснулись раньше, чем 9.30, и это вдохновило профессора Эдвина пригласить их завтра выйти на зарядку, раз такие бодрые – в 7 часов, что ли, или в 6… И кто-то даже согласился. Ну-ну…
На уроке Трансфигурации я предложила ученикам оценить свое эмоциональное состояние на данный момент. Тут один из средних мальчиков, Ваня Даниленко, заявил: «Нуу, с точки зрения Зигмунда Фрейда…» Каакой продвинутый мальчик! И ведь не унять никак. Пришлось прочесть краткую лекцию по сути вопроса. Надо было видеть лицо бедняги, когда ему объяснили, кто такой Фрейд и что с его точки зрения можно сказать о состоянии подростка! Это нормально, говорю. Но подросток аж из-за стола вылез и в угол дивана забился. Кричит: да я не знал, правда не знал!! Не знаешь, не выпендривайся – я же его честно предупредила, что не стоит пытаться меня смутить, будет о чем вспомнить. Но Ваня мальчик смелый, спасибо ему большое, теперь и правда есть что вспомнить, причем всем. Особенно когда я, объясняя, спросила: «Ну, что такое секс, я думаю, все знают?» мелкие (9 – 10 лет) как завизжат: «Дааа!»
На младшем курсе дети шумели, и я им традиционно сказала, что я самый строгий преподаватель в нашей Школе. И тогда Никита Топоркин меня сурово осадил: неправда, говорит, самый строгий – профессор Брюс. Всё, отвечаю, я выгнала профессора Брюса. Пауза. Чувствую себя людоедом, извлекая выгоду из ухода коллеги. Зато дети обомлели, и Никита уже осторожно спросил: а за что? Да вот, говорю, за то, что он меня не слушался. Ооо! Какие у нас, оказывается, тихие дети на младшем курсе…
К вечеру детки, правда, оклемались, и в ответ на грозный Димкин рык прозвали его Брюсозаменителем. Хе-хе, этим определением их реакция, похоже, и ограничилась.
В комнате средних мальчиков со всех мантий потерялись значки. Миша Лебедев решил, что их украли. И Олег Наумычев тогда предположил: это их, наверное, волшебная шляпа забрала, за плохое поведение. Бедная шляпа, вот так и рождаются легенды… А значки потом нашлись потихоньку – какой на полу, какой за кроватью.
На уроке Магических существ профессор Скальд дала пятому курсу описывать картинку без названия. Традиционный рисунок изображал сотворение мира, но дети подошли к вопросу творчески. Более всего нас впечатлила предположительная расовая принадлежность авторов картинки: наши эксперты колеблются между древними славянами и индейцами Северной Америки. Ничего так альтернатива… А еще Ваня предположил, что это кельты. Кошмар, не говоря уже о толковании сюжета.
На одном из уроков понадобились ножницы, которые были указаны у каждого в списке. И — пять ножниц на весь лагерь. Как и с медсправками, никто не удивился.
Женя Седова во время ночного буйства, оказывается, разбила нос. Теперь чуть ниже переносицы ссадина и фингал, а под глазами характерные «очки». Жуть смотреть, невзирая на толстый слой косметики. Мне это сильно напомнило историю с головой Даши Дементьевой в прошлом лагере. И тут всплыли новые факты. Оказывается, год назад Даша не бодала кровать головой, а совсем даже наоборот, она (кровать) на нее (Дашу) упала, причем вместе с Женей Седовой. Вот ни с того, ни с сего, сама, надо думать. Дети заскучали по электричеству, но только потому, что у них разрядились электронные игры и телефоны. В их отсутствие элитарный отдых в полном разгаре: вечером дети и преподаватели играли в бильярд, старшие мальчики – Джордж, Дима и Ваня — тренировались с бокенами.
А старшие девочки возмущались, что мальчишкам я разрешаю ложиться позже. Я дежурно сказала, что если девушки будут хорошо себя вести, то тогда и им разрешу. А они, глупые, сами переспросили: два дня хорошо себя вести, да? Да-да, говорю, конечно два, никак не меньше.

30 июня, понедельник

С утра старшие детки таки встали на зарядку (сильно подозреваю, что они восприняли этот поход как экзотическое свидание). К семи часам утра, по-Эдвински, запросто. И дело-то, в общем, хорошее, только они когда вернулись, то орали и громыхали так, что весь лагерь перебудили – часа за полтора до подъема. И зарядку пришлось отменить как класс. В её отсутствие предполагалось безоблачное будущее, однако…
После завтрака позвонили из администрации лагеря и скорбным голосом сообщили, что воду и свет включить не удается, но зато сейчас нагрянет проверка – корпус должен быть пустым, или у лагеря отберут лицензию, или что там у них отбирают… Оппа. Поэтому они сейчас нам быстренько автобус пригонят, вещи можно оставить в комнатах, просто запереть, а нас всех вот буквально на сутки отвезут из нашего пансионата непосредственно в лагерь – он же рядом, в двух остановках. Не по сценарию, что и говорить… Я со зла потребовала, чтобы автобус отвез нас на пляж, а потом забрал к обеду. Раз уж они доставляют детям неудобства, так пусть хоть попытаются их компенсировать! И, надо отдать им должное, они попытались. Погода стояла замечательная, и на пляже нам понравилось. То есть, понравилось детям: по воде, у кого охота была, побегали; потренировались с бокенами; пофотографировались, и еще младшим устроили посещение атракционов. С преподателями сложнее: вытаскивать учеников из воды, когда они туда рвутся прямо в одежде – удовольствие когда как. Вот Топоркин закатал штаны до колена, а намочил их по самое не балуйся. Вместе с телефоном. А чтобы высушить телефон, он его закопал в песок. Профессор Лео телефон отрыла, мокрые штаны Никите как могла повыше закатала, стоим и думаем – то ли плакать, то ли смеяться…
Наша воспитательница Ольга Львовна привезенную с собой в лагерь любимую крысу оставить в пансионате не смогла. Достала ее из клетки на пляже и попыталась найти в моем каменном сердце проблеск восторга по поводу животного мира. Но нет. Я ей только мрачно сказала, что крысу надо беречь. Это наш стратегический запас. Если нас тут еще и кормить перестанут, мы тогда сварим крысу. Уж не знаю, что понял из сказанного этот самый запас, но юбку мне пришлось в море отмывать, благо рядом. Только все репрессии напрасны – от них шансы крысы попасть в суп только возросли.
А потом нас привезли в лагерь «Берёзка». КАШ-МАР. Нам предоставили большую часть второго этажа – все-все комнаты. Ну, которые не заняты поварами, вожатыми и охраной. Узкий темный коридор, изрисованные стены, туалеты и два душа общие, в конце коридора. Олег Наумычев авторитетно заявил, что здесь хуже, чем в тюрьме.
А столовая, ооооо! Когда мы туда пришли, там как раз только что полы помыли, с хлоркой, как положено. Но наши детки не знали, что это из лучших побуждений, и запах заклеймили строго по существу – как жуткую вонь. Да еще и суп нам дали в ведре. Поставили ведро с поварёшкой на стол, и предложили разливать. Мягко говоря, обед не удался.
Дааа, начинали мы в этот раз со средневековья, а теперь попали в период социалистического застоя. Профессорам-то проще – они такое уже видали, а вот для детей принудительная экскурсия в прошлое получилась, уникальный опыт. Жаль, оценили не все.
И вот именно сегодня под вечер привезли Сашу Красковского. Родители предупреждали, что мальчик немножко опоздает в лагерь, потому что они были в Турции. В пятизвездночном отеле останавливались, кстати. Замечательно адекватные родители –сказали радостно, что разнообразие полезно.
Во время послеобеденных уроков мы застелили детям постели, и стало хоть чуть-чуть лучше. Заниматься пришлось в спальнях, это было даже весело, потому что где ж еще так поучишься – кто на кровати лежит, кто в шкафу сидит, открыв дверцы, а профессор буднично просит тех, кто на верхних койках, не болтать ногами перед носом у нижних… Вечером устроили глобальные игрища в бадминтон и постоянно ждали, что нам позвонят и скажут, когда едем обратно. Не дождались, и все надежды отложились на завтра.

1 июля, вторник

С раннего утра дети начали спрашивать: а когда обратно? Когда-когда… Дирекция на звонки не отвечает. Но жизнь идёт своим чередом – занятия всё равно есть, справляемся пока без реквизита, счет записываем на листочек.
В перерывах между уроками все играют в бадминтон, просто эпидемия какая-то. Повезло, что мы много ракеток взяли. Особенно хорошо играет Топоркин – он не попадает по воланчику вообще, но ему очень нравится. И он всё время почему-то зовет профессора Скальда поиграть. Даже не взирая на то, что уже она лежит пластом с головной болью. Воланчики дети, похоже, едят, а которые не едят, то теряют или забрасывают в недоступные места.
К Никите Топоркину приезжала мама, но поскольку попала на время занятий, то уехала очень быстро, только переменку и побыла. В результате Никита на уроке у профессора Скальда ел шоколадные конфеты и в ответ на замечания не прекращал, а печально говорил, что это память о его маме.
Катя Галустова, как выяснилось, несколько вольно относится к конспектированию. В тетрадке по Зельеварению, например, присутствует такой текст: «народ любит коноплю, и поэтому придумывает ей ласковые названия: конопля — конопляшечка». Эээ, вот это, кажется, и называется в народе «отсебятина». А еще Катя спросила профессора Скальда и Легги: А можно мы с Никой будем делать то же, что и вчера? Но в ответ на вопрос, что же они делали вчера, очень смутилась и убежала. Вот смешная – она думала, не спросят? Не на тех напала.
Вечером крапал дождик, и мы смотрели «Ходячий замок» Миядзаки. Это вылилось в настоящую войну с ноутбуком за звук, но профессор Эдвин, ясное дело, победил. Правда, сражение затянулось минут на сорок, и всё это время дети спокойно ждали. Уникальные у нас дети. Из дирекции так и не позвонили, ситуация продолжает висеть. А мы, между прочим, из нашего корпуса уехали, в чем были.
Поздним вечером, часов одиннадцать, профессор Лео, никого не беспокоя, играла на улице в бадминтон со старшими мальчиками. А тут проходил злой охранник и взъелся, что дети после отбоя не спят. Наши его веееежливо так послали, в исключительно цензурных выражениях. Но он пригрозил директора позвать. Ооооо! завопили наши, зовите! Скорее! Мы до него целый день дорваться не можем! Но охранник не оправдал, мерзавец, сбежал. Ну и ладно, хоть в бадминтон спокойно доиграли…

2 июля, среда

Мы опять не уехали. Самое неприятное во всей ситуации то, что вопрос до сих пор не решен: то ли вернемся, то ли нет. Администрация горько плакалась мне на злую судьбу и божилась, что ничего сделать не может. Дело не в аварии, она только предлог. Просто на наш пансионат «Виктория» пытаются наложить лапу очень серьезные конкуренты. Послушала я эту сагу, и мне туда детей везти как-то и расхотелось даже. Но лагерю это выгоднее, перерасчет для них – убытки. И, если нас оставлять здесь, то сотрудников лагеря с нашего этажа придется выселять, потому что я, конечно, веду себя прилично, не кричу и не кусаюсь, но это пока, и администрация это понимает. Да еще во время наших утренних занятий на всей территории лагеря прекратилась подача воды. И мы получили забавное и печальное подтверждение того, что ничегошеньки в мире не меняется: все тут же стрелки перевели на нас. Конечно, зачем за трубами следить, когда тут под боком волшебники. Мол, это мы недовольны и мстим. Вроде как и сами не верят, и шутят, а глазки-то бегают… Какой там у нас сейчас век на дворе? Двадцать первый? А вот поди ж ты. Я на эти робкие заезды дирекции внутренне рукой махнула и сказала: А нефиг, на очереди генератор. Чтоб служба мёдом не казалась. И дайте нам машину, мы хоть часть вещей привезём. Дали. Беспрекословно.
Детям пришлось сказать, что нытье недостойно волшебника, и они единственное, на что посетовали: стены тут – кошмар, они так гадостно изрисованы! Да ладно, говорю, перерисуйте по-своему, я вам и маркеры куплю! Дети согласились, правда, с некоторым недоверием, а я позвонила зам.директору лагеря и поставила ее в известность, что корпус мы им подправим в лучшую сторону.
Взяли мы у всех ключи от комнат, списки, что привезти, и поехали небольшой компанией. Правда двое из этой делегации – Джордж и Соня – от своих-то комнат ключи как раз забыли, но в остальном всё нормально. Уходя, опять снимали ворота с петель, а приехавший за нами главный инженер лагеря пришел в ужас, как же мы сумели перебраться через них с таким количеством сумок. Пришлось напомнить, с кем связался. И выслушать, что да-да-да, левитация, телепортация… А как же!
Пока ученикам не привезли маркеры, они успели фломастерами изрисовать друг друга так, что в столовой на нас косились. А уж когда орудия производства получили, тогда стенкам настал полный конец, особенно в коридоре. Преподаватели тоже приложили руку. Стихи, драконы, саламандры, латинские сентенции… Надпись около входа гласит: Остентум в Виктории (зачёркнуто) Нет! Здесь, и везде, forever!
Между тем продолжается эпидемия бадминтона, сломали очередную ракетку. Когда профессор Эдвин спросил Никиту Топоркина: это ты сломал?, он ответил – нет. А вышло, по его словам, так. Сначала об него эту ракетку кто-то погнул, и Никита ее согнул в другую сторону, но слишком сильно; а потом, когда обратно, она сломалась…
В одной из комнат рядом с нами живет бабушка-божий одуванчик, она тут ведет кружок макраме. Она очень возмущалась нами. Что на стенах рисуем, что поздно спать ложимся, что слишком весело у нас… Какой ужас! И как нас вообще земля носит. И – хит сезона: в ответ на совершенно правдивое заявление, что нам разрешила рисовать на стенах лично зам.директора, потому что корпус всё равно будут ремонтировать, бабушка мне заявила, что дирекция нам продалась. Вот это она в самую точку. Действительно продалась, за наличный расчет, оформлено договором.
Младшие девчонки не спали допоздна, и когда профессор Эдвин пришел и высказал свое, как всегда внушительное, недоумение по этому поводу, он услышал в ответ: Джордж не виноват! Не ругайте Джорджа! Интересное кино… Он, конечно, помогает Диме укладывать малышню, и вообще мальчик обаятельный, но чтобы до такой степени… Что же дальше будет?
На двери комнаты преподавателей надпись: Don’t panic!

3 июля, четверг

А утром совсем не жарко, а детки в одних футболках и босоножках, а ситуация все равно висит… Валя Логинова выдала очень верную сентенцию, что «Виктория», как Карлосон — улетела, но обещала вернуться.
Я попросила главного инженера лагеря, который ехал на машине в Зеленогорск, купить нам термометр, потому что у нас Вова Сидоров заболел, а в медпункте один градусник на весь лагерь. И он купил – для измерения температуры воздуха за окном. Молодец, большое спасибо, хороший человек, и инженер, наверное, классный. Будем и дальше смотреть Вовину температуру по мысленной шкале, ничего не поделаешь.
Продолжается художественная роспись стен. Под видом врачебного обхода приходила довольно большая делегация непонятно кого – явно полюбоваться на наши художества. Притихли и быстро, очень вежливо ушли. Интересно, а чего они ожидали? «Зенит чемпион», или, может, «Здесь был Вася»?
Всё, бадминтон кончился. Сразу, как отрезало.

4 июля, пятница

Я опять пообщалась с зам.директора лагеря, и в качестве результата вынесла лишь новую установку – хватит ждать, что мы переедем. Выгодно это лагерю, или нет, больше не наше дело. Так может продолжаться еще неизвестно сколько, а лагерь должен быть полноценным: со всеми вещами, реквизитом и помещениями для занятий. Всё, говорю, перевозите всё, что осталось, выселяйте персонал с нашего этажа, освобождайте две комнаты для занятий. Сегодня. Мы детей после обеда на залив уведём, все перестановки надо сделать в это время. Точка.
А детям мы сказали так: волшебник не зависит от обстоятельств. Нам должно быть хорошо везде, потому что нам есть, чем заняться, потому что мы вместе, и потому, что мы – это мы! Наш комфорт внутри нас. Будем учиться создавать то, что нам нравится, где угодно. Но если кто-то не хочет, мы отвезем в город, и деньги родителям вернем за оставшиеся дни, легко… Не-а, никто не захотел уехать. Ну и славно. Чудесные у нас дети. Перестановки и переезды, конечно, в послеобеденное время не уложились, и вечерние уроки пришлось проводить на улице. Но, с грехом пополам, к вечеру жилье в порядок привели. Теперь у нас есть и кулер — не придется воду покупать, и доска для счёта, и два класса для занятий. Все дети расселены по три-четыре человека в комнате. Ну, кроме старших девчонок и Ники – они впятером влепились вдруг в друга так, что не оторвать. Ну, и Бог с ними. В конце концов, навязчивость сервиса должна иметь свои границы.
Именно сегодня, вдобавок к перестановкам и суете, Димке в столовой попытались не дать полдник. Он, как обычно, пришёл, чтобы забрать в наш корпус коробки с соком и что-там-у-них-сегодня-еще, а ему по-простому так сказали: уходи и возвращайся не раньше восьми часов. !!! Тогда Дима взял телефон и позвонил мне. А я зам.директору. И настал, наконец, тот знаменательный момент, когда моё терпение лопнуло с характерным треском. Честно говоря, я не помню, что конкретно я кричала, но на кухне вокруг Димки забегали как угорелые. На таких повышенных скоростях, что он диву дался. А потом начальство лично, с выпученными глазами, примчалось к нам в корпус проверить, всё ли сделано. На сплошь разрисованные стены глянули мимоходом, моргнули, и молча убежали. Просто чувствую, как у меня отрастают когти и зубы. Но, наверное, всё правильно, потому что когда вечером в столовой нам еще и ужин попытались задержать, Дима тооолько за телефон взялся, как сразу стало всё хорошо и даже замечательно. И номер набрать не успел.
Ходили на залив и днем, и вечером. Топоркин падал в воду оба раза, но никто не удивился, все уже привыкли. Эка невидаль – Никита опять мокрый с головы до ног! Просто вечером быстренько нашли, во что переодеть.
Когда мы на закате вышли на море, то обнаружили, что недалеко от берега в воде сияет совершенно золотой камень треугольной формы. Большой, над водой поднимается в рост человека. Как в мультфильме или сказке. Сначала подумали даже, что на камне что-то лежит – ткань или фольга… Но нет, это закатное солнце его так освещает, видимо, вкрапления кварца так отражают лучи. Посмотришь – и сразу видно, что мы живем в совершенно волшебном мире, и те, кто спрашивает, сколько волшебства в нашей Школе, получают абсолютно правдивый ответ: столько же, сколько в окружающей действительности.
Когда солнце село настолько, что камень погас, мы развели костер и стали жарить хлеб на палочках. Кто хотел – ел, кто хотел, сидел у моря, а у кого шило в известном месте, те кидались шишками в Димку, а он уворачивался. Часа два. Он же у нас воспитатель, играет с детьми, как умеет… Разбуянились, кто-то схватил камень в азарте и крикнул: вот я тебя сейчас убью! На что Димка спокойно ответил – не стоит, я ведь вернусь… И азарт сразу поостыл, снова перешли на шишки. Наши образованные детки хорошоооо понимают такие угрозы.

5 июля, суббота

В комнате, где живут Наумычев, Евстигнеев и Соловьев, запах стоит невыносимый. Они швырнули на пол грязные носки и пытаются доказать, что это нормально. И еще упрямо гнут каждый своё – это не я! Вот прямо необучаемые дети: я сколько раз говорила, что совершенно все равно, твои-не твои – нюхают-то все! Плюнула и привела профессора Эдвина разбираться с ними. Просто сказала: «пойдем со мной», и открыла дверь. Он воздух носом потянул и аккуратно так меня от двери плечиком отодвинул, видимо из жалости…
Егор весь тройник занял только своими приборами, и ещё спорил со мной, что ему ведь нужно! Я на это сказала, что темная магия начинается там, где кончается справедливость. И что Егор ведёт себя, как эгоист. Он кокетливо отрицал, но в конце концов образумился. Младшие девочки не сильно отстали – Лена Алябьева, например, проходит суровую школу уборки. Собирать свои вещи и с пола, и с кровати – всем известно, очень трудно, а если еще фантики учесть, да еще стаканчики от йогурта и огрызки… Ну, тогда просто слеза наворачивается от сочувствия к ребенку. Скупая преподавательская слеза.
Укладывание спать старших девочек – это отдельный спорт. Сначала они галдят у себя в комнате на весь коридор, Дима или Джордж ломятся к ним, чтобы утихомирить, раздается оглушительный визг и гогот – и так с завидной периодичностью. После особенно громких воплей и дикого хлопка дверью прибежала я. А, всё как обычно. Дежавю. Просто Соня стояла посреди комнаты в неглиже, а тут как раз влетел Джордж (или Дима – я не очень поняла, но всё равно). Это при том, что наша стеснительная Соня, как оказалось, спит в юбке, чтобы мальчики чего не увидели случайно. А Женя Воронова – вообще в джинсах. После научно-просветительной беседы о пользе переодеваний на ночь девочки попросили меня узнать о главном – кто кому нравится. Я потребовала немедленно лечь спать. Женя Воронова, заломив бровки, сказала, что нееет – ее уши сломались, а она без ушей не может! Так с надрывом, страдальчески. После серьезного ступора и опасений за психическое здоровье девочки, я, наконец, вспомнила: у нас же завтра и правда День Ушей! С самого утра они у всех должны быть. Ну ладно, решила я с облегчением, фиг с тобой, чини свои уши.
Никита Топоркин совсем разошелся – в столовой вообще кушать перестал, даже руками. Есть сильное подозрение, что все эти отказы и выпендреж – только от стремления привлечь к себе внимание. Да мы и не против, просто, в отличие от супа и котлет, аппетит на внимание к себе у Никиты колоссальный: столько, сколько он хочет, во всём лагере нету, а он переживает, бедненький. И поэтому, видимо, капризничает и дерётся. На уроке Зельеварения полез к Саше Красковскому (нашел к кому!) и получил с размаху в глаз. Все, включая профессора Эйдан Грин, этот шаг одобрили. Вот что в мальчике хорошо – он никогда не дуется. Мы заварили Никите успокаивающей травки. Но эффекта от самой зверской дозы хватило ровно на 10 минут спокойного, слегка обалделого сидения на месте. Потом эффект улетучился.

6 июля, воскресенье

День Ушей удался на славу. Самые лучшие были у Джорджа – он надел ободок для волос, а к нему сверху привязал носки.
Я поймала на лету Вову Сидорова и запретила ему играть на улице в футбол. А то вот позавчера не поймала, и он так набегался, что потом опять с температурой лежал.
Столовая – основное место, где наши детки демонстрируют свои барские замашки. Нет-нет, мы не против барских замашек, то только не за счет товарищей. Посуду после еды многие не уносят, да еще и отпираются. А убирает потом кто? Профессора, и еще те, у кого совесть есть – Олег Кузнецов, например.
После обеда пошел дождь и младшим предложили посмотреть фильм «Джордж и дракон». На вечернем уроке Магических Существ фильм как раз досматривали, благо он чётко по теме занятий, а вот Топоркин смотреть не захотел. Профессор Скальд, как настоящий герой, увела его в комнату и занималась с ним индивидуально – засадила за мудры. Кто-то из наших младших мальчишек спрашивал: а где Дима, наш охранник?
Вечером пришел доктор и сделал обход, как это, оказывается, в приличных лагерях положено. В таких, видимо, где больше одного градусника на всех. Хе, и зубочистки не заняты… Дети умеренно забегали и спросили в ответ на его ошарашенное лицо: а что теперь будет? К нему дар речи еще не вернулся, и ответила я: а теперь выгонят вас! Забегали очень активно. Под это дело я устроила экзекуцию Джорджу. Он мне, понимаете, сказал коронное «а это не мое»…
Доктор выразил надежду, что завтра, когда он придет, у нас будет порядок. Я ласково намекнула, что нервы лучше поберечь. А потом пошла в комнату к старшим девочкам и устроила им головомойку. Выходя, рявкнула: и ошибку орфографическую на двери исправьте!!! Там у них написано: «Всё, во что ты навеки влюблён, уничтожЕт разум». Исправили. Сразу.
У Наумычева, Евстигнеева и Соловьева теперь не просто комната, а комната страха. Намазались гримом, «кровищи» на пол налили, и пугаааают… Правда, Легги заявила, что основной страх этой комнаты – это запах, но они только обрадовались.
Сегодня дети сами бодро схватили «полуночник» (вечерний сухой паёк) и уволокли его на стол в коридоре, не дожидаясь пришедших вовремя воспитателей. Растут детки. И самостоятельность это тоже хорошо, вот только такими темпами они скоро и нас съедят, не только булочки и кефир…
Мама Никиты Топоркина сказала, что если с Никитой никакого сладу, то она готова его забрать. И тут я чувствую, что не хочу его отдавать. Такая вот исключительная особенность нашей Школы, местное экстремальное шоу – Никита Топоркин. Не заскучаешь: то ест руками, то в глаз кому даст, то в воду упадет. Просто без него, как без рук. В результате выселяем Топоркина в отдельную комнату, а то он Севе, Косте и Саше никакого покою не даёт. Следующий результат: в час ночи Топоркин еще не спал, а увлеченно складывал оригами, пришлось зарычать.
Из комнаты Джорджа, Вани, и переехавшего к ним вместо Топоркина Вовы Сидорова раздавался заливистый визг. На мой вопрос: что ж вы визжите, как девчонки? Вова задорно ответил: А почему им можно, а нам нельзя? Я затруднилась с ответом.
Вернулась из Питера уезжавшая по делам профессор Лео и загнала всех спать.
Под первой надписью на двери преподавателей появилась вторая: Не влезай, убьет!

7 июля, понедельник

Профессор Эдвин проверял по утречку состояние комнат. Говорит – безобразие! У всех всё застелено! А нечего было вчера как бы невзначай предупреждать о проверке… Уборщица очень прочувствовано благодарила за чистоту в комнатах, что наглядно показует действенность методов профессора Эдвина, особенно по сравнению с одним-единственным методом Димы, типа «грозный рык».
Профессор Скальд сегодня в отъезде, но на её кровати рядами лежат сложенные из бумаги Анубисы, жалостно задрав лапки кверху. Это дети сдают ее задание по оригами.
На младшем курсе, видя, что дети устали, я предложила вместо заданий просто позадавать мне вопросы. И они спросили. Вот мы же, говорят, учимся в школе магии, так почему же нас не учат волшебству? И я полчаса отвечала, что доверить им волшебство сразу, без подготовки, очень страшно, им еще многому надо научиться. Приводила пример, что устроили детки с влиянием на погоду два года назад. И как второй курс как-то хотел всем-всем женщинам 8-го марта подарить по букету цветов одновременно – и водителям, и хирургам, и поварам… И дети так прониклись, что надо серьезно, что ответственно, и вообще… что я вроде как поверила и рассказала им принцип работы заклинаний. На самом простейшем уровне, ясное дело, но они всё прекрасно поняли. И-и-и-и-и… тут же начали швыряться ими направо-налево и друг в друга. Что и требовалось доказать. Я им объявила, что дезактивирую все их заклинания на неделю, а если не образумятся, то могу и навсегда. Они расстроились и испугались. Надеюсь, что больше они не станут задавать мне провокационных вопросов.
А еще малыши спросили: что было на дискотеке в прошлом году? Что-что, говорю. Целовали Джорджа. Ооооо! Все в восторге, принято к сведению.
Джордж на уроки не ходил, их бин больной. Зато он в это время сходил и помылся, а потом разгуливал с мокрой головой, отказываясь сушить ее феном.
Делать упражнения дети не хотят. Ох, видно, недаром мы попали в такой переплёт с этим лагерем. Раз уж заявлено желание учиться влиянию на окружающую действительность, мир реализует этот запрос. Эй Богу, было бы дешевле делать упражнения, но детки этого не понимают, хоть плачь, и напрягаться на занятиях не желают. Поэтому мы сегодня со старшим курсом тоже обсуждали теорию заклинаний.
На обед не явились Денис Дмитриев и Никита Соловьев. Когда Димка обегал территорию и привел их, они сообщили, что просто были в лесу. Вот просто в лесу. Просто были. Во время обеда, никого не предупредив. По минус 50 баллов Ульвиссену и Кервусу. Совершенно очевидно, что у детей появился какой-то секрет – слишком часты стали невинные кратковременные отлучки. И что же это оказалось? И тут, чёрт побери, нашлось болото с орхидеями! Детей туда прямо как магнитом тянет, хорошо хоть оно мелкое и не опасное – проверяли – но зато полное такой грязищи, какой в городе точно не сыщешь.
На Практической Магии сейчас практика с головоломками, и после обеда в учительскую началось такое повальное паломничество народа за этими штуками, что пришлось выпереть профессора Лео вместе с реквизитом и жаждущими в учебный класс. Если жизни всегда есть место подвигу, то оно там.
В этом же замечательном лагере «Берёзка» отдыхают в каком-то корпусе детдомовцы. И наши средние мальчишки собрались с ними подраться. Разумеется, мы им не дали кулаки распускать, а детдомовцам сказали по-хорошему, что мы не для драк сюда приехали, пусть не цепляются. Если им хочется размяться, то вот у нас такой специальный молодой человек есть стенки прошибать – Дима, наш воспитатель. Можем одолжить, он вас поучит всяким приемам. Они радостно согласились. Вот и славно, ему как раз пар спустить надо, а то Катя Галустова тут недавно вопила: «Джордж, я на тебя обиделась! Ты вчера отобрал у меня плюшевого серого волка-Дииииму!»
Что-то после вечерних занятий в коридоре стало слишком тихо, и профессор Лео пошла проверить, что да как. Говорит, Никита залез на дерево самолетик снимать. Топоркина с дерева содрали. Через пять минут полез Соловьев.
Дети очень радуются возвращению профессора Скальда, визжат и обнимаются. Теперь младшие девочки устроили у себя комнату страха. В коридоре время от времени раздается зычный крик: «Девочки, по местам! Клиенты!» Профессора первый раз это как услышали, так и попадали, кто где был.
А старшие девочки бегали на болото. Вот интересно мне, а они и правда думали, что мы об этом не узнаем? Им аромат запретного голову кружит, или просто нравится в грязи валяться? Женя Седова шлепнулась с бревна на спину, да еще утопила в болоте обувь. Развлечение экстра класса. Перед сном Женя мне сказала, что джинсы, в которых она в болоте купалась, она свернет и положит в шкаф, а вы, профессор Терра, не волнуйтесь, не надо, подумаешь, полежат в шкафу, ничего, а вы спать идете. Ласково так. Спи спокойно, дорогой профессор.
Половина двенадцатого ночи. Сева Коваленко сидит на полу и убирает вещи, чтобы им завтра не сняли баллы. Раньше, видимо, времени не нашлось, очень занят был ребёнок.
Бедного воспитателя Диму совсем доканали. Я велела ему не заходить больше в комнату к старшим девочкам, как бы они не буянили, а то они от этого не утихомириваются, а наоборот. А он и на меня попытался рявкнуть, видимо, с разгона. Я вкрадчиво спросила: что, он хочет меня в мою комнату загнать? И он страдальчески и на полном серьезе ответил, что это бесполезно. И то правда.

8 июля, вторник

На завтрак все проспали. Профессор Эдвин поднимал лагерь в три приема, грозно обещая выбрасывать из кровати, если не встанут. А в начале лагеря дети на зарядку вставали, помните, профессор?
Топоркин жаловался мне на Олега Кузнецова за что-то, и сказал, что у него теперь голова болит. А я сказала, что когда голова болит, надо обязательно лечь и лежать три часа. И он пошел. На целых десять минут ребенок был нейтрализован.
Дети говорят, что сегодня будет королевская ночь – можно не спать до пяти утра и нужно обязательно мазать друг друга пастой. Дима после вчерашнего укладывания детей только и сказал: ох, твою мать…
На обеде суп был совершенно арктической температуры, и заставлять детей кушать его мы даже и не стали. Топоркин сидел за преподавательским столом и всячески изгалялся, но на него уже никто внимания не обращал. Велели только самому суп унести со стола. А когда он его разлил, я так рявкнула на всю столовую, что с нами очень уважительно поздоровались кружководы и физруки – видимо, наш настрой их порадовал.
После обеда была организована очередная самодеятельная экспедиция на болото. Участники: Олег Наумычев, Егор Евстигнеев, Никита Соловьев и Денис Дмитриев. Цель – поиски потерянной вчера кроссовки Жени Седовой. Экспедиция увенчалась оглушительным успехом, и победители, как были в болотной грязи, явились в учительскую объявить о своем подвиге. Остается слабая надежда, что они не вытоптали болото, а только перерыли его, несмотря на то, что выглядели так, будто взяли его с собой.
Очень тихая и скромная Оля Красавина наконец расковалась – мчалась с кулаком на Лену Алябьеву. Надеемся, что шутила, до конца номер досмотреть не удалось, потому что в нужный момент, как всегда, появился профессор Эдвин, и Оля застеснялась.
Караул, мальчишки узнали, что я пишу летопись! Теперь они прибегают и требуют отразить в ней ВСЁ! Только что свалился в болото Никита Соловьев, но насколько серьезно, показания расходятся. Вот, факт отражен для истории.
На балкон выплыли Соня и Женя Воронова, слегка измазанные зубной пастой, и объяснили профессору Эдвину, что это потому, что сегодня будет королевская ночь. А сейчас они просто тренируются. Хорошо, что я живу далеко, ответил профессор Эдвин. Нет-нет, утешили девочки – мы вас мазать и не собирались! Никто же не хочет умереть изощренной смертью! Вот интересно, откуда такие фантазии? Видимо, непоколебимая справедливость профессора даёт им пищу для подобных выводов.
Счет болота увеличился еще на один балл – провалилась Саша Варцаба. Теперь девочки пришли просить у профессора Эйдан-Грин ароматическое масло, а то пахнет, фу! А по болоту лазить не фу, приятно…
Никита Топоркин всех учит мудрам. Частный факультатив. При этом у него припухла верхняя губа – это Сева мчался по коридору и со всей дури врезался в Никиту. Но не поссорились, это быт, очень он у нас суровый. Вот Ваня Даниленко у профессора Лео зажигалку попросил. Она на это среагировала так подозрительно, что мальчик отпрянул, шарахнулся, и об косяк головушкой – хрясь! Бедняга, только сегодня после вечерних уроков объяснял мне, что у него так болит тройничный нерв, просто ужас, и это всё потому, что у него такие слабые сосуды… К чему зажигалка при таких слабых сосудах, ума не приложу.
Наумычев с Евстигнеевым додумались спрашивать у меня разрешения на королевскую ночь. Я им сказала, что разрешения они не дождутся, глупости какие, просто я сделаю вид, что не слышала их дурацкого вопроса. Так ведь они еще имели наглость переспросить (ну, когда сумели осмыслить ситуацию): то есть можно, да? Я демонстративно ушла. И, как следствие лояльности профессоров, королевская ночь удалась на славу. Часов до двух детки спали, а потом начался разгул. Мы честно сидели в своей комнате, давая народу набраться впечатлений, и вышли на охоту только в четвертом часу. К этому времени практически всё, что должно было случиться, уже случилось, только старшие девчонки еще продолжали мазать дверные ручки. Мы с профессором Лео немедленно вляпались, и, не сговаривась, вытерли руки об учениц.

9 июля, среда

С утра весь лагерь вымывал пасту из волос – сами и с помощью профессора Эдвина в особо тяжких случаях, если, скажем, паста за ночь присохла не только к волосам, но и к голове. И после бурной ночи лениво делились впечатлениями в коридоре: вы не представляете, что было! А как меня! А как я! Ой-ой… В столовой другие столы галдели и щебетали, а у нас – такая глухая, тяжелая тишина, просто душу греет.
До шести часов утра профессора готовили Турнир, и старались рассчитать его часа на три, но, как всегда, увы… Не прошло и часа, а дети уже почти пролетели всю программу. Слишком хорошо мы их учим, что ли: через все тернии прямиком к звездам, то есть в болото, на финальные поиски клада. Ну, они же туда так рвались, так что по просьбам трудящихся…
Оооооо! Снова подтверждается тезис, что автобусов без нервотрепки не бывает. 11.41 – позвонил шофер и радостно сказал, что он уже приехал. Заказано было на 16.00. Сейчас мы его гвоздиками приколотим, чтобы не сбежал, но раньше, само собой разумеется, никто не уедет, продолжаем Турнир.
Как и в прошлом году, клад искали одновременно несколько факультетов, так что болота досталось всем. Но победил Ульвиссен, поздравляем! Когда вернулись с подвигов, после церемонии награждения, все получили в подарок по ярко-жёлтой футболке с надписью «Я выжил в Берёзке». Дети оделись в обновки и устроили фотосессию. Особенным успехом пользовались «семейные» фотографии с Джорджем.
В столовую дети тоже пошли в футболках, продемонстрировав тем самым наше общее мнение о местном сервисе. А на обед был борщ, так что многие футболки добавили колорита: как будто еще и кровищей заляпаны – выживать, так выживать!
Пока дети собирались, я отправилась в дирекцию лагеря и, после нескольких улыбок с демонстрацией полного набора клыков, забрала перерасчет – по две тысячи на человека. Все-таки условия ну очень отличались от обещанных, не считая остальных досадных мелочей. Правда, я думала, что выбить деньги будет сложнее. Ан нет – нас тут, оказывается, все даже полюбили. Мы, говорят, спокойные, разумные, интересные и это, как его там? интеллигентные, во!
Собрались спокойно и быстро, видимо, события на этот лагерь себя наконец-то исчерпали. Вот только за полчаса до посадки в автобус состоялся заключительный аккорд: Топоркин упал в болото! Что его понесло туда, да еще в новой футболке, так и осталось загадкой, но вид был изумительный – черная грязь так ярко смотрится на желтом фоне… После того, как все уселись в автобус, профессора прошли по комнатам и выгребли все оставленные детьми вещи, сложив их в два большущих мусорных мешка. И изрядную часть пути у нас шел бесплатный аукцион: я доставала из мешка очередную забытую вещь, описывала ее в микрофон, по которому обычно говорят экскурсоводы, и ее передавали владельцу. Лидерство по количеству оставленных вещей разделили Соня и… догадайтесь кто – Никита Топоркин.
И последнее шоу этого сезона. Автобус подъезжает к скверу Школы, и детей, одетых в футболки с надписью о выживании, поштучно и с доплатой в 2 тысячи рублей из рук в руки вручают родителям. Выход Топоркина вызвал бурю оваций. Похоже, всем было жалко расставаться с этим ходячим цирком, как, впрочем, и друг с другом. Прощание — всегда грустная штука, мы это уже знаем, и знаем, что с этим делать: просто надо прощаться не навсегда. Так мы и поступили, и поэтому – до новых встреч!