5 июня

Для начала лагеря день получился очень насыщенным. Впрочем, что уж там скрывать – как обычно.
Приблизительно в 13 часов мне позвонила профессор Умберта и отчиталась, что успешно обзвонила всех с напоминанием об отъезде сегодня, в 14.00. Правда, до профессора Эдвина дозвониться не удалось, но она уверена, что он и сам все знает. Чего только у нас не случается, и поэтому я профессору Эдвину все-таки перезвонила – на всякий случай. И он на мой дежурный вопрос «ты ведь знаешь, что мы сегодня уезжаем?» ответил удивленно «Уезжаем? Куда?» Я чуть не упала. Но это он так пошутил. Шутник.
Воспитателем с нами в этот раз поехал Джордж, наш выпускник. У него хорошо получается играть с малышами, но вот дисциплина чуть-чуть хромает, с детства. Поэтому мы не очень-то удивились, когда за минут двадцать до отхода Остентум-экспресса выяснилось, что Джордж уезжает в лагерь завтра. Вот мы сегодня, а он завтра. Ну что ж, не первый день знакомы. И несмотря на то, что по персональному джорджеву календарю сегодня только четвертое июня, приехать все-таки придется. Самостоятельно.
Практически все явились к месту отправления за час до отъезда, опоздали только Поляковы, но к ним мы за год уже привыкли, и – о ужас – профессор Эдвин! Вот это было совершенно особенное явление, но после его сегодняшнего приступа остроумия все покладисто решили, что от добра добра не ищут. Приехал – и хорошо. Зато профессор сопровождал наш автобус на мотоцикле, так что ехали мы с эскортом, и дети все время пытались разглядеть во всех мотоциклистах на дороге своего преподавателя Магической динамики.
А ехали мы три с половиной часа, причем долгое время было совершенно непонятно, почему движение по Приозерскому шоссе напоминает марш-бросок раненой улитки. Позже выяснилось, что виной тому пробка из-за аварии, но до этого Вадик Курочкин деловито подошел ко мне, сидевшей на первом сидении, и громко, не стесняясь водителя, поинтересовался: а знает ли этот самый водитель маршрут? Бедный дяденька аж пятнами пошел от возмущения. Дети так устали, что пришлось попросить остановиться у магазина. Всем был куплен вкусный полдник, но особенно удачной оказалась идея включить в него Чупа-чупсы. Замечательно: визг, немного шуршания, и – благословенная тишина!
По приезде мы были потрясены тем, какие огромные и тяжелые сумки оказались у наших девочек. В автобус-то их родители грузили… У Дианы Джурабаевой, например, сумка такая, что в нее влезет не только годовое снаряжение на Северный полюс, но в придачу еще штуки три Дианы. Я попросила мальчиков помочь девчонкам, но они, по-моему, даже не поняли, о чем я говорю. Полдник, который ждал детей в столовой, наши сытые путешественники есть не стали – шоколадки похватали и все.
Профессор Хоук, который поехал с нами в лагерь впервые, сказал, что дети какие-то буйные. Но это ему так с непривычки показалось – то ли еще будет…
Девочки повозмущались, что в комнатах нет шкафов, но потом увлеклись художественным оформлением дверей: налепили на них кучу объявлений типа «Злым учителям не входить! Мы боимся!!!» и «Зайдешь? А зря! Жертвы уже есть!!!». Мальчики на отсутствие шкафов внимания не обратили. Впрочем, они и распаковкой вещей пока не заморочились.
После ужина дети пошли гулять, и – кто бы сомневался – залезли в развалины брошенного дома. Очень вовремя приехал Джордж и обеспечил какой-никакой контроль этому безобразию. Правда, несмотря на это, Сема Брус все-таки умудрился наколоть ногу, и еще кто-то порезался, поэтому мы серьезно попросили детей туда больше не ходить. Не запретили, справедливо полагая, что это бесполезно, а именно попросили, объясняя на наглядных примерах, что это опасно. И они обещали. На полном серьезе.
А еще дети в лесу нашли птенца куропатки. Напугали его визгом по полусмерти и решили немедленно спасти его, посадив в гнездо. Потому что очевидно же, что птенчик ранен – не может летать. Хорошо, что позвали специалиста по магическим существам – профессора Скальда. И она птенца действительно спасла, прогнав наших героев и попутно объяснив, что куропатки вообще не летают. Так что пусть спокойно идет своей дорогой, а в лагере вот-вот наступит отбой.
Спать ложились, в общем, послушно – умаялись за день, сердешные.
Только Вадик никак не мог уснуть. У него в палате, видите ли, ну просто все храпят. Лично я богатырского храпа десятилетних мальчишек не услышала, но Вадик спать не мог. Страдал, бедняга, и так и эдак, а когда понял, что особого внимания ему не видать, хоть до утра по коридору шлепай, гордо соорудил себе ложе в классе и таки заснул. Назло профессорам, наверное.

6 июня

Утром девочки из 312 комнаты решили, что не может быть, чтобы они сегодня дежурили по столовой, хотя я назвала вчера именно их. Но их же комната не первая по коридору! Интересно мне, а почему они решили, что начинать дежурство должны обязательно крайние? Так что первым моим выступлением с утра был посыл на дежурство, с объяснением, что в крайней комнате только Аня Семенова и две крошечные первокурсницы — Варя с Алисой, и как 313-ая будет дежурство начинать?
На занятиях народ вел себя хорошо, профессор Хоук про младший курс сказал, что дети соображают лучше него. Если бы мы знали профессора несколько меньше, то непременно бы испугались.
На Трансфигурации Диана сказала, что не станет смотреть на мысленном экране умный ли я по ее меркам человек, потому что боится меня обидеть. В ответ я предложила посмотреть, обижусь ли я на такую, как она, но девочка не догнала.
Маша Владимирова сегодня опять потеряла телефон. Вчера тоже теряла, но его нашли. А сегодня нет, хотя мне звонила ее мама и просила поискать. Я не поленилась, в лучших традициях послала на поиски Джорджа, но увы.
В общем, днем настроение было подозрительно спокойное. Зато после вечерних занятий ка-аак начали домашние задания делать, причем сразу, с места в карьер, так что профессор Скальд не могла до учительской дойти, а профессору Эйдан Грин не давали покоя прямо в ее комнате – тащили растения для гербария каждые пять минут. И всем детям было ну абсолютно все равно, что профессор, которому они напористо задают вопросы, вообще-то лежит на кровати пластом, сняв очки, и в общем даже, наверное, спит.
На этот раз мы не пустили питание на самотек, то есть не доверили его местным специалистам. Нет, наученные горьким опытом, мы пошли другим путем: привезли с собой собственное решение вопроса – Инну Курочкину, маму того самого Вадика Курочкина, и предоставили в ее распоряжение кухню. И теперь вопрос с питанием действительно решен кардинально, даже с некоторым перебором. На ужин были такие котлеты, что их ел даже Топоркин, а Диана Джурабаева скушала семь штук. Лёва Левизанов, семи лет, съел три (!!!) порции гречневой каши, так что профессора Умберту пришлось срочно призвать расслабиться. А на завтрак Инна обещала манную кашу на молоке, с фруктами или шоколадом – на выбор. У Скальда после этого обещания так опасно заблестели глаза, что пришлось проверить – действительно ли у нее завтра уроки во второй половине дня. Действительно. Ну, пусть кушает на здоровье. Часа через три и разговаривать уже сможет.
Вчера и сегодня Инне на кухне помогали домовые эльфы: Лена Родзевич – Данина мама, и Игорь, ее друг. Но после обеда сказка кончилась – они уехали, и теперь вместо них придется всерьез браться за дело дежурным и Джорджу. А это отдельный воспитательный процесс, как показала суровая реальность. Потому что после ужина не кто-нибудь, а дежурные вымазали свой стол кетчупом и помирали со смеху, глядя на эту высокоинтеллектуальную шутку. А мыть посуду с помощью Джорджа оказалось очень здорово, вот только загнать его на кухню для выполнения этой миссии задача не рядовая, и предложение «подумать о грязной кастрюле» он выполнил буквально: подумал, и только.
Зато Джордж попросил меня отпустить его вечером в Питер, часов в одиннадцать, а приедет он уже завтра, часам к двенадцати утра. У него там, видите ли, дело, которое требует его личного присутствия. Стесняюсь спросить, какое, но разрешила, что ж поделаешь…
А к часу ночи все заснули! Только профессора не могли угомониться до двух ночи, а дети умаялись.

7 июня

О-о, сегодня лагерь еле встал. Вчера подскочили ни свет ни заря, а сегодня мы еле-еле выгнали дежурных в столовую.
Целый день каждую свободную минуту ученики чародеев собирают растения для гербария. Правда, как этот гербарий делать, чародеи их еще не научили, но это почему-то не смущает лезущих поперед батьки в пекло. В результате кое-кто уже обжегся чистотелом, кое-кто надрал ландышей голыми руками, а потом хватался ими за лицо. И почти все без исключения залепили только что сорванные растения под пленку в альбомы, ни разу не подумав о том, что необходим такой важный процесс, как сушка. Что характерно, остановить энтузиастов нет никакой возможности. Энтузиасты считают, что если есть оборудование и есть субстрат, то знание процесса не обязательно. Как и во всех остальных случаях тотальной спешки, ошибаются. Только здесь ошибка станет очевидна очень скоро: вместо гербария получится просто гниль, вот и все.
А в то самое время, когда лагерь погружен в Травологию, профессор Хоук играет на волынке. Ну, репетирует человек, у него круг интересов широкий. А что, наших, тем более увлеченных порчей гербариев, ничем не проймешь, а окружающие явно не в курсе, что за зверь у нас на третьем этаже так надсадно воет. Наверное, думают, что это ученик, и боятся спрашивать. И правильно.
На уроке Трансфигурации младший курс писал сочинение на тему «Мой придуманный мир». Вот вариант Семы Бруса (приведено целиком и без правки): «Я хочу изменить в мире чтобы все кроме людей было мягким.» Вот так и учи их после этого трансфигурации… А потом самолеты крыльями ка-ак взмахнут! Мягко так!
Джордж вместо двенадцати утра приехал в четыре часа дня, и невинно сообщил, что был на боксе, тренировался. Профессора в этот момент как раз играли в бадминтон, устранившись от растений и волынки, и попросту отходили боксера ракеткой по заду, а потом отправили на кухню, мыть огроменную кастрюлю.
На вечерний урок Травологии Грудинин, Топоркин и Родзевич не пошли. Вот не пошли, и все, а пошли играть у развалин. А профессор Эйдан Грин именно сегодня как раз туда повела старший курс собирать растения, подобрала прогульщиков и сняла по 10 баллов каждому. Получилось минус 20 Ульвиссену и минус 10 Кервусу. Хорошо, что Вадик проявил сознательность и не решил загулять – у Фламменора и так баллов не ахти. Хотя профессора высказали такое предположение, что он просто не знал об этом походе.
Сегодня Инна уехала в Питер, и на ужин мы подъедали всё, что осталось с предыдущих дней. Получилось не хуже, чем в ресторане: вкусно и разнообразно – аж три вида курицы, мясо, рис, пюре, мясной салат… Топоркин ест, не то что в прошлом лагере, да еще все время требует добавки. Мы в ауте. После ужина старшие мальчики отобрали у младших летающую тарелку, кидались в них песком, и малыши прибежали звать на помощь преподавателей. Конфликт решился просто: принесли еще тарелки, и предложили детям не вязаться с теми, у кого нет совести как таковой. Но пусть старшие не думают, что подобные подвиги их украшают – совсем наоборот.
А потом добрые и очень остроумные десятилетние мальчики в количестве девяти человек в шутку заводились к Джорджу, и вышла неслабая потасовка, потому что одному против девяти шутников получилось совсем не смешно.
Никита Топоркин так разошелся, дравшись с Джорджем, что перед сном катался по полу, отказываясь мыться, и профессор Эйдан Грин заварила ему успокоительные травы. Не всерьез катался, тоже шутил, но траву получил по полной программе.
В коридоре на доске с факультетским счетом пришлось повесить объявление: «Дорогие друзья. Исправлять счет на доске абсолютно бесполезно, потому что он дублируется в учительской. Хулиганство на доске только портит настроение профессорам. (Это угроза!)»
В общем, все было довольно мирно, а потом вдруг Курочкин шарахнул дверью в свою палату так, что ее заклинило, и босиком убежал на улицу. Женя Седова, спасибо ей огромное, пошла следом, и мы хоть не волновались, что Вадика вполне заслуженно съедят волки. Дверь мы с Джорджем открыть не смогли, пришлось будить профессора Эдвина. Мальчишки в палате объявили, что Вадик их достал, разрезал сегодня волейбольную сетку на улице, кинул в Родзевича нож, ночью орет и ругается, а теперь вот кинул в Даню гербарий, разбил ему бровь. Жить они с ним больше не хотят, а хотят его побить, разрешите, пожалуйста. Не разрешили, поставив на вид, что они сами позволяют так с собой обращаться, потому что после таких выходок Курочкина ведут себя с ним, как ни в чем не бывало.
Вадик вернулся через минут сорок, и притворялся, что онемел и вообще от стресса повредился рассудком. Общался с профессором Эдвином и со мной только знаками, и решить ситуацию никак не соглашался, кроме как рисуя свои мечты убить Даню. Невзирая на то, что мы вынуждены вместо сна сидеть и наблюдать его кривляния, он издевался над нами с полчаса, но потом, видимо, захотел все-таки спать.
Спокойно ушел, по пути сообщив, что теперь может говорить. Мальчишки в палате уже снова забыли о своем возмущении Вадиком, так что инцидент можно считать исчерпанным. Разве что он пожаловался, что горло болит, на что получил таблетку и выговор, что нечего было босому по лесу бегать, а то и вправду голос можно потерять, без дураков.

8 июня

С утра у Вари Митюговой поднялась температура. Мы очень надеемся на то, что это девочка так скучает по маме – все-таки малышке только семь лет, и уехала она в лагерь впервые. Мама, которой мы, конечно, тут же позвонили, обещала приехать, а я рассказала Варе, что скоро мы будем писать настоящими перьями и зелеными чернилами, а потом у нас будет день хвостов, а потом – пикник с шашлыками… Может быть, температура проиграет интересным перспективам и упадет?
На Трансфигурации действительно писали перьями изложение по теме вчерашнего урока. Топоркин и Курочкин написали, что «я не знаю, как этим писать». Предыдущий урок был совсем не об этом, и я потребовала не гробить счет своих факультетов и переписать. Никита поупрямился и согласился. А Вадик устроил истерику с швырянием предметов в стену. И тогда я его скрутила и отшлепала, отведя душу по полной программе. Дети реагировали адекватно – воспитательному процессу никто не мешал, все культурно сделали вид, что ничего особенного не происходит. Следующий урок Курочкин пропустил, и очень интересно, как он поведет себя дальше.
Варина мама приехала и уехала, а у девочки снова температура и расстроился желудок. Мы положили ее в изолятор, и, если до завтра все не наладится, придется отправить ее домой.
Профессор Эдвин поехал в магазин, мы попросили его купить: бумагу для принтера, топор, чтобы подготовить пикник и ночной горшок для изолятора. Главное, чтобы никому не пришла в голову мысль сдать нашего преподавателя в сумасшедший дом, с таким-то набором покупок: топор, горшок и писчая бумага.
Топоркин дал в глаз Руслану Петрову. Ну, начало-о-ось – дежавю прошлого лагеря, там Никита дрался направо и налево. Сегодняшний повод – Руслан обзывался. Не поспорю, такое за ним водится, это правда, но мальчику только восемь лет, и это нельзя не принять во внимание. Я объяснила Никите, что маленьких бить нельзя не просто так, а потому что можешь случайно покалечить; и вообще бить того, кто слабее – это очень непорядочно. Топоркин в свои суровые десять лет хмурился, но не быковал, проникся вроде.
А вот Руслан в ответ на упреки в том, что неосмотрительно лез к старшему и специально хотел обидеть человека, со слезами и злостью сказал, что Никита ведет себя плохо и получил «свое за свое». Ну, ответила я, если он опять даст тебе в глаз, жаловаться ко мне не приходи. Очень своеобразная у Руслана манера насаждать справедливость, и ведь никак не переубедить, что по-хорошему – оно эффективней. Мерные шприцы придется отобрать и выдавать только на уроках Зелий, потому что наши изобретательные дети пьют из них сок и брызгаются водой. Топоркин, поливая Джорджа, весь пол залил и не был допущен на последний урок до тех пор, пока не убрал.
Диана и Маша Владимирова разлили во время ужина кисель, уляпав весь стол. А убирать отказались, ссылаясь на то, что сегодня дежурят мальчики. Мальчики полезли в бутылку, утверждая, что девочки вредничают специально. В результате на гнилые разборки мы плюнули, и под лозунгом «хочешь сделать мир лучше, начинай прямо сейчас» убрали женским коллективом – Диана, Маша и я. Не потому, что уступили мальчикам, а потому, что помогать друг другу – это правильно.
У Вари Митюговой температура тридцать девять, и родители забирают ее домой.
Вечером Вадик Курочкин, после расправы вполне медитативный, с полотенцем на плече явился в столовую, остановился у профессорского стола и спросил: а можно здесь помыться? Видимо, он имел в виду возможности кухни, примыкающей к столовому залу. Можно, говорю. Раздевайся! Сбежал…
А потом у девчонок раздался оглушительный восхищенный визг – влетаю спросить что такое? Оказывается, они пошли мыться, думали в душе никого нет, а там… мальчики! И-и-и-и!!! Приятно, когда сильный пол уже в таком возрасте вызывает у дам бурный восторг.
Народ бегал по коридору до одиннадцати, пока на них конкретно не рявкнули. Действенный все-таки метод, хоть и негуманный – рявк, и тишина!

9 июня

Дети собираются к концу лагеря поставить спектакль, действующими лицами которого будут профессора и ученики. Профессор Эдвин с гордостью признался, что это была его идея. В результате меня сегодня спросили какой у меня характер, а профессора Скальда – поженятся ли они с профессором Хоуком.
А еще сейчас кто-то из девочек поет удивительно высоким и трогательным голосом, но имеет ли это отношение к спектаклю, совершенно непонятно.
На уроке дети кричали считалочку, которая меня потрясла: «Бей бомжа, бей бомжа!» Получили лекцию о фашизме и, как иллюстрацию, рассказ об убийстве Федерико Гарсия Лорки.
На Заклинаниях младший курс потребовал примеров из высокой поэзии, а не «каких-то там ‘‘бычок качается’’ Барто». Довольная этим требованием профессор Умберта с легкостью перешла на Пушкина.
Лес полон инвалидов – сегодня дети пытались спасать животных в течение всего дня. Нашли ежа, напугали его воплями до полусмерти, и решили, что он не может ходить. Потом им привиделась белка с обожженным боком, и они хотели обязательно накормить ее. А потом девочки поймали лягушку и посадили ее в мусорный пакет к мальчикам в комнату. О мотивах этого поступка остается только догадываться, но крик на всем этаже стоял страшный.
В конце ужина разразился очередной скандал с Вадиком. Он начал швыряться чем попало в столовой от того, что ему, как и всем, не дали кетчуп. Я пообещала его снова выдрать, он сбежал от меня в свою комнату и залез под кровать. И тут, при всех остальных мальчиках, я высказала ему все, что думаю о его поведении. А потом мальчишкам, которые это терпят, позволяя измываться над собой и над учителями. На очень повышенных тонах.
Едва я ушла, как Вадик выскочил из комнаты и захлопнул дверь – опять пришлось ее вскрывать топором. Мальчишки разъярились и рвались набить ему морду, но дальше взаимных обвинений дело не пошло. Зато весь лагерь пришел в ажиотацию. Ничего умнее, чем явиться в столовую, где преподаватели мыли после ужина посуду, и качать права в матерных выражениях, Курочкин не придумал, а когда супруга профессора Эдвина пообещала свернуть ему за это шею, он ушел к себе, и дети его заперли, заклинив им же поломанную дверь. Живущие в той же палате мальчишки злорадствовали, слушая, как он об эту дверь колотится. Их даже не испугала перспектива, что Вадик поломает их электронные игрушки. Но он принялся выкидывать в окно их вещи: плеер, почему-то ножницы, и Данькины коллекционные карточки. Вот тут Даня расстроился не на шутку, потому что достать их с крыши крыльца будет очень трудно. Мы переселили буяна в изолятор, сообщив ему, что это не барские апартаменты, а тюрьма – он будет заперт на ключ до завтрашнего утра, горшок в углу. Когда до него дошло, чем обернулись его подвиги, он устроил вой в своих лучших традициях, и чуть не выломал дверь. Орал до тех пор, пока я не пришла и не объяснила, что крики его меня не пугают, а если он сломает что-нибудь, администрация турбазы упечет в психбольницу, и рассказала про тамошние прелести. Мальчик так впечатлился, что выть и кататься по кровати перестал. Сказал, что никто не знает, какой он на самом деле хороший, и попросил изменить ему наказание. Но ни на одно из предложенных не согласился. В конце концов я заявила, что просить прощения у ребят сегодня, после всего содеянного, бессмысленно, он наказан, наказание изменить я отказываюсь, и будет по-моему. Точка. Сошлись на том, что дверь запирать я не буду, а он не выйдет до завтрашнего утра никуда, кроме туалета.
Только отвоевались, как в половине одиннадцатого приехал папа Алины Куприяновой и привез пиццу, три мешка чипсов и диск с ужастиком. Попал под горячую руку: сумки с едой и фильм мы отобрали до утра. Но дети успели схватить пиццу и съели ее на ночь глядя. Завтра я устрою обзвон и попрошу родителей не провоцировать у детишек заворот кишок.
По крайней мере на младших детей сегодняшняя встряска подействовала позитивно – мальчики впервые высказали Руслану Петрову свое недовольство тем, что он без конца ябедничает и во все лезет с указаниями. И они совершенно правы, хотя, конечно, со стороны это выглядело очень забавно: все сердятся, кричат, старшие мальчишки готовы полезть в драку… и тут перед ними вылетает маленький, очень вдохновенный Руслан, и, расставив руки в стороны и слегка приседая от восторга, орет: «так, ребята, не нервничать!»

10 июня

Сегодня обвзон родителей, сурово запрещающий привозить детям еду, был сделан. Оказывается, некоторые юные создания звонят домой и жалостно просят подкормить их, или указывают на необходимость ответить на угощение… В результате они дружно объедаются чипсами, сухариками, пиццами и курой гриль, а вечером пренебрежительно игнорируют накрытый для них стол. Где, кстати, им предлагают здоровую пищу – сок, кефир, печенье, фрукты. Но увы. Пока вместо порядка и здоровья родительская покладистость обеспечила нам кучи ярких оберток где ни попадя и расстройства желудков.
Уехала Женя Седова и не вернется Джордж. Они привыкли совсем к другим нашим лагерям – где все за одного, где понимают, что такое взаимопомощь, где старшие заботятся о малышах. А здесь не семья, а какой-то вокзал, и не то что здесь не могут по-другому – просто не хотят. И убедить их, что солидарность, товарищество, честность, порядочность – это очень важно, пока не удается. Они не понимают, зачем это нужно. Тут каждый за себя, мелкие случайные коалиции быстро меняются и сталкиваются. Скука и крик.
На Магических существах дети делали кусудаму, волшебный шар из оригами. Очень наглядно, что Даня Родзевич в ответ на предложение работать всем факультетом отказался: а зачем, говорит, у меня же ее не будет…
Кусудама — это многомодульная сборная конструкция, и, естественно, собрать ее тем проще, чем дружнее группа. Вот тут-то факультеты помучались, тем более, что работа шла на время. Как только начинали ссориться, шар благополучно разваливался. Но в конце концов справились-таки все.
А еще для гармонизации пространства мы включили медитативную музыку. Дети ее не сразу заметили, а когда заметили, многие были потрясены, что такая музыка вообще бывает – спокойная, красивая. Одна девочка даже задумчиво сказала, что она напоминает ей шум холодильника. Видимо, других ассоциаций в ее арсенале умиротворяющих звуков не нашлось.
На Трансфигурации старший курс выкладывал лабиринты из эльфийских наборов. Во время объяснения правил я держала Яншина за ухо, и все заворожено слушали. Велено было работать молча, уделяя внимание намерению партнеров и согласовывая с ними свои действия. Сначала и правда молчали, а потом разошлись. Даня Родзевич вопил, так удобно опершись на стол и отставив попу, что мой шлепок прогремел на всю столовую. И все сразу замолчали, прислушались к намерению партнеров… Сегодня у нас дежурила по кухне 303 комната: Сережа Поляков, Руслан Петров, Сема Брус и Андрей Гогов. После ужина один из них ушел, не озаботившись уборкой, а остальные решили, что тогда и они свободны. Но ошиблись и были пойманы. Из-под палки сделали почти все, что нужно, но не вытерли со столов и удрали, в ответ на требование бросив на ходу: «не такие уж они и грязные». А на вечерний чай не явились совсем.
Видимо, время перед отбоем самое суровое испытание для преподавателей – дети орут, бегают и бесятся. Сегодня все взрослые собрались в столовой, ссылаясь на то, что наверху слишком шумно. И вдруг все стихло, в коридоре стало просто жутко, и в этой тиши гулко раздался простуженный сип Дани Родзевича: «Никитос… Никито-ос!» А потом громко так и тоскливо: «Никита!» И тут же из девчачьей комнаты спокойный и резкий голос Дианы: «Сестра, зажим!» Профессор Эйдан Грин на это сказала, что вот мы волновались, что не понимаем детей, а теперь будет шанс узнать, что у них внутри. Но не пришлось, потому что прибежал Руслан и донес, что мальчики сломали дерево перед корпусом. Мы подошли к окну и убедились в этом воочию, а Инна констатировала: «А Никитос-то как живой!»
Уже совсем перед отбоем девочки меня спросили, будет ли считаться подвигом, если Никита пойдет завтра на пробежку на озеро, несмотря на то, что наказан за сломанное дерево? В ответ я поинтересовалась, как они считают, благородный человек нарушает ли свое слово и убегает ли от заслуженного наказания? Оказалось, что такой категории, как благородство, в понятиях девочек до сих пор не было вообще. О_О А по каким признакам вы выбираете друзей и знакомых, спрашиваю? Чтобы весело было, прикольно – отвечают они. А вы? А я предпочитаю, чтобы меня окружали люди добрые и интеллигентные, порядочные. Трудно передать, с каким выражением лиц они на меня смотрели. Скажем так, мягко – с непониманием. Как на инопланетянку.
Вечер трудового дня после отбоя, настроение лиричное. Весь лагерь не спит, а делает хвосты на завтра, и только Сема Брус в одних трусах пляшет на подоконнике.

11 июня

С самого раннего утра была пробежка и купание в озере, несмотря на холод. Правда, не для всех, а для особо сумасшедших, но таких у нас нашлось изрядное количество.
А потом детей было не загнать на завтрак, потому что они доделывали хвосты. И девочки все время спрашивали, можно ли сделать хвост на голове. Честно говоря, этот вопрос ставит меня в тупик. Ну нельзя ж так откровенно путать голову и… не голову!
Конкурс хвостов прошел с умеренным энтузиазмом, больше всего удовольствия нам доставила фотосессия.
Преподавательский состав в очередной раз поражен тем, какими подлыми и жестокими могут быть дети, которым не объясняли «что такое хорошо и что такое плохо». Мальчик прилюдно намекает на свои чувства к девочке, ей это очень не нравится. Все это видят, но никто его не останавливает, а ее не защищает – наоборот, развлекаются. Пришлось лично разъяснить молодому человеку, что такое поведение называется подлость, и пригрозить выгнать из лагеря.
Перед вечерними занятиями Никита Топоркин упал и порезал руку. Хорошо то, что мальчик относится к таким повреждениям стоически – сразу чувствуется большой опыт. Но вот у меня опыта по срезанию почти отодранных лоскутов кожи с ладони пока не было. Теперь есть, но я надеюсь, что он мне не пригодится.
Из сочинения Алисы Поляковой, написанного пером и зелеными чернилами: «людей в том мире нет вапше». Я спросила Алису, что это за слово, но она ответить не смогла, я сама по контексту догадалась, когда остальное расшифровала.
Пошел дождь, и теперь все сидят в корпусе. То есть сидят – это, конечно, громко сказано. Точнее было бы сказать: ломают корпус.
После ужина Сема Брус разбил окно на лестнице. Слава Богу, не поранился, но зато испугался так, что ругать его мы не стали – он действительно случайно. Просто неосторожно и резко прислонился спиной к стеклу. Замечательная все-таки администрация на этой турбазе! Когда я пришла к начальнику корпуса и спросила сколько мы должны за стекло, та только рукой махнула. Да ерунда, говорит, стекло вставим, вы только двери уж не ломайте, ладно? И кротко так на меня смотрит, с пониманием. Жуть. В столовую решено теперь созывать всех боцманским гудком – у профессора Эйдан Грин он есть, жуткая штука. Первый же опыт потряс своей эффективностью: дети повыскакивали из своих комнат как по сигналу воздушной тревоги, и их вежливо пригласили на ужин.
После отбоя дождь полил как из ведра, и у нас появилась надежда, что дети сегодня уснут пораньше. Но не судьба.
Уже после отбоя случился непредвиденный конфликт Дианы и профессора Умберты. Профессор, видите ли, раз десять или более того предлагала Диане убрать с кровати ровным слоем рассыпанные вперемешку с мусором вещи. Но девочка отмахивалась. И, после честных предупреждений выкинуть безобразие на помойку, профессор собрала все в мешок и унесла к себе в комнату до утра. И тут Диана поняла, что шутки кончились, и будет не так, как хочется ей. Реакция девочки нас потрясла: ну ладно слезы и обвинения – куда ж без них, но под кровать-то залезать зачем? Из-под кровати Диана сообщила, что спать без своего ободка для волос она ну никак не может, и принялась там же, под кроватью, читать книгу. Мы боялись, что сон сморит страдалицу прямо на полу, но этого не случилось. Когда через часик профессор Умберта заглянула посмотреть как дела, Диана благополучно спала в постели. И без ободка, бедняжка.

12 июня

Дождь льет еще сильнее, чем вечером, так что о прогулках и думать не приходится.
С утра уехал в город профессор Эдвин, зато приехали Лена Родзевич с Игорем. И у нас снова, как в приличной волшебной школе, работают на кухне домовые эльфы!
Магическую динамику на старшем курсе замещает сегодня профессор Умберта. Уходя на урок, она мрачно велела считать ее коммунистом, а я в ответ перекрестила. Это ее первый урок Заклинаний на старшем курсе.
Мальчишки с Фламменора радуются, что мы теперь отстаем от Кервуса только на тридцать баллов. А это ведь не их заслуга, а целиком и полностью Кати Галустовой.
Сема Брус пинал Андрея Гогова и я пригрозила, что сейчас тоже дам ему пинка. Он очень удивился и сказал, что не надо. Тут удивилась я: а почему это? Ну, говорит, он меня первый ударил. А ты ударил моего ученика, отвечаю, так почему бы мне не побить тебя? Не знаю, говорит. Вот не знаешь, так помни – еще раз увижу такие финты, так пну тебя, что никогда не забудешь. Поверил, вроде бы.
Курочкин опять начинает похамливать. Попросила его в комнате убрать – отмахнулся. Заметила, что на урок опаздывает – с некоторым даже вызовом ответил: я знаю. Был вчера шелковый, и позавчера тоже, но память, видимо, у него короткая. И вежливого тона по отношению к себе молодой человек совершенно не воспринимает – считает слабостью. А зря.
Забежала ко мне в кабинет Даша Владимирова и говорит: а можно мне два листа, чтобы сдать? Я впала в логический ступор. Зачем, спрашиваю, листы сдавать? Она говорит: ну чистые… Тем более чистые??! Чтобы баллы получить – объясняет. Тут у меня совсем винда упала. Постой, говорю, давай начнем сначала… Оказывается, Даша пришла попросить у меня бумагу, чтобы нарисовать на ней домашние задания. Свою-то они на объявления всю извели. Дети заняты – дети собирают улиток после дождя. На Магических существах профессор Скальд объяснила им, что улиток надо отнести куда-нибудь на листики, и потребность детей спасать братьев наших меньших наконец-то реализована. Жаль только, что они с таким же упорством не обращают это стремление друг на друга. Разве что ябедничают.
Оказывается, кровать Саши Павловского сломалась – одна боковая доска проломилась и всю конструкцию перекосило. Сообразительные мальчики подперли ее не чем-нибудь, а подушкой, что потрясло преподавательский состав.
После долгих уговоров мальчишки все-таки взялись за уборку своих комнат. Только Никита Топоркин, глядя на меня честными глазами, спросил: а можно мне не убирать – мама скоро приедет, и она уберет. Бедная мама. Нельзя, отвечаю. Давай, наоборот, сделаем маме сюрприз, чтобы ее порадовать. О, свежая мысль – Никита даже из под кровати решил вытащить мусор. Вытащил ли, не знаю, надо сходить посмотреть, но само по себе стремление уже радует.
На полу рядом с комнатой мальчишек валялось сегодня объявление: «Молявкам до восьми лет вход воспрещен». Можно подумать, сами не мОлявки!
У детей новая мода – по сто раз на дню говорить преподавателям «доброе утро», «добрый день», «приятного аппетита» и т.п. И при этом мордочки у них такие ехидные, что возникает огромное количество самых невероятных предположений о подтексте.
Выходной день, и на турбазу понаехали отдыхающие, даже дождь их не остановил. Играют перед корпусом в волейбол под музыку умца-умца и затейник в микрофон кричит, что «всем должно быть весело». Кошмар. Ломились в нашу столовую во время занятий – говорят, есть хотели и шли на запах. Ну да, пахнет у нас вкусно, но это же не повод! Пусть им будет весело, правда, всем, но… где-нибудь в другом месте.
Света Ефимова замечательно поет – голосок высокий, чистый, просто прелесть. Вместе с Катей Галустовой они попросили у меня слова песни «Лесной олень» — хотели петь на два голоса, видимо. Во время работы с эльфийским набором на уроке Трансфигурации попутно выяснилось, что младший курс не помнит о том, как договориться с драконом. Убить – вот и весь разговор. Боюсь, что профессор Скальд придет в ярость и не вернется обратно.
А на старшем курсе опять писали перьями – анкету и сочинение «Мой придуманный мир». После урока дети сами, без понуканий, убрали разбросанные листы, сложили перья и поставили на место чернильницы. Я рыдаю от умиления.
Даня Родзевич, Яншин и Павловский опоздали на ужин. За ними ходила профессор Эйдан Грин и угрожала расправой профессора Терры. Родзевич увидел меня в столовой и тут же картинно повалился в ноги, завывая: о, простите-простите, мы больше никогда не будем!!! Лагерь единодушно взвыл от смеха. Это был первый раз, когда реакция была такой искренне общей, простой и по-доброму понимающей ситуацию.
После ужина Света с Катей выгрызли из профессора Эйдан Грин плеер, а из меня колонки и танцевали в зале на третьем этаже. Это вместо пения, я так понимаю.
Из сочинения на тему «Мой придуманный мир». Шедевр Алины Куприяновой: «В моем мире все счаслевы, в воздухе сорит запох добра и любы.» Пацталом.
Я проверила анкеты, которые заполнял сегодня на уроке старший курс. Все, ну буквально все дети ценят в людях доброту и честность, не приемлют злобу и вранье, а основой хороших отношений между людьми считают взаимопонимание. Ну, уже хорошо, что они начали хотя бы оперировать этими понятиями. Только вот, очевидно, что они пока совсем не умеют соотносить эти слова с реальностью.
Дети у нас недоедают – за ужином черешня осталась на всех столах.
К Никите Топоркину приезжала мама. Несмотря на нашу просьбу съестного детям не привозить, она одарила сына чипсами, и теперь у него болит живот. В дополнение к тому, что на расцарапанную вчера руку он сегодня уже снова «немножко упал». Даю ему активированный уголь уже второй раз и мечтаю позвонить маме и сказать, что я думаю о ее родительской заботе.
В нашем корпусе весь второй этаж на праздники заселен, и поперек лестницы, ведущей к нам на третий, мы натянули веревку, а на ней объявления: «Детский лагерь» и «Осторожно, дети!!!» Веселые отдыхающие обязательно должны испугаться…

13 июня

А с утра Топоркин ел привезенные мамой чоко-пайсы. И ломился ко мне в дверь, чтобы забрать свою электронную игрушку PSP, отобранную накануне за непослушание. А что дверь закрыта и я сплю, так это его не остановило.
Старшие девочки с Дианой во главе заказали на завтра «день морковки». Их, видите ли, заело с утра на этом оригинальном слове, и они решили перенести его в реальность – пошли на кухню и попросили готовить завтра только морковь. Да легче легкого, вот прямо на завтрак, обед и ужин. И морковный сок перед сном. Мальчики, правда, завыли, узнав о такой перспективе, но не отнеслись к ней серьезно. Очень зря.
На уроке Заклинаний старший курс написал такие сочинения, что профессор Умберта впала в радостное изумление. Ведь вот могут же, когда захотят! Впрочем, несмотря на ужасное поведение наших детей, в их талантах и способностях мы никогда не сомневались. Будем надеяться, что с поведением тоже наладится…
Сегодня вместо обеда у нас шашлыки, но погода холодная и ветреная – по меткому выражению профессора Хоука «не май месяц». А надевать теплые вещи дети почему-то не желают.
В самом начале пикника Никита Яншин от избытка чувств залез на сосну. Но там на нашего верхолаза напали муравьи, и он стремительно спрыгнул вниз, угодив прямехонько в муравейник. Потому что посмотреть внимательно на дерево, прежде чем залезать на него, ему было недосуг. Чтобы ситуация не повторилась, профессор Скальд сделала объявление, угрожая снять 50 баллов с каждого, кто тронет муравейник. Объявление было воспринято детьми более чем серьезно – главным образом потому, что непосредственно перед ним кто-то из взрослых дал профессору Скальду подержать здоровенный разделочный нож, чтобы малыши его случайно не схватили. И, защищая муравьев, профессор грозно этим тесаком дирижировала.
Шашлыки удались на славу. То есть непосредственно сами шашлыки съели в первые 5 – 7 минут пикника, хотя их было, мягко говоря, немало. Но такой ход событий был предусмотрен, и поэтому детям было предложено самостоятельно пожарить для себя на шампурах сосиски и хлеб, а потом заесть все это овощами и салатом. Так что красная рыба, приготовленная на решетках, популярностью уже почти не пользовалась, но все равно съедена была подчистую. Во время поедания деликатесов решался вопрос о «дне морковки». После разъяснений дети осознали, что по капризу нескольких человек все остальные будут обречены на целый день морковной диеты. Поначалу казалось невозможным, что они договорятся между собой без скандала, а отменить морковную дурь мы соглашались, только если это будет общее решение. Но дети справились. Что наглядно демонстрирует – не так уж сложно услышать друг друга, если знать что это в принципе возможно, да еще и захотеть.
Только разобрались с морковкой, как я поймала Сему Бруса, который сосредоточенно шел куда-то с топором. На вопрос, куда он идет и зачем ему топор, он, подумав, ответить не смог, а я с трудом удержалась, чтобы не вручить топор Скальду. Для объявлений.
А к вечеру иссякли небогатые запасы хорошего поведения Вадика Курочкина. Но на этот раз его ругань не была воспринята окружающими как должное, в результате чего разразился очередной скандал. Я снова засадила Вадика в изолятор и запретила ужинать вместе со всеми. Раз такой особенный, что ничего хорошего не ценишь, значит, будешь и жить, и есть отдельно – чтобы не травмировать общественность. Молодой человек от такой перспективы завыл, выкатывая глаза из орбит, но в комнате остался и даже принесенный ужин съел.
А пока я ходила за ужином, Вадика караулила профессор Франка, приехавшая к нам на пикник, чтобы зарядиться положительными эмоциями. И зарядилась на полную катушку: открылась дверь изолятора, и Вадик, увидев новый объект для изгаляний, вальяжно улегся поперек коридора. И сообщил для полноты картины, что не может двигаться. Только ничего у него не вышло, потому что наш преподаватель Магии Общения только таким вот соплякам кажется трепетной ланью. Профессор лишь негромко предложила встать, и Вадик как-то быстро понял: ёж, конечно, птица гордая, пока не пнешь, не полетит… Но пнуть могут очень неслабо. И вернулся в комнату как миленький.
Правда, теперь он хочет домой. Наконец-то понял, что здесь беспредел отменяется.
Интересно, что на этот раз дети реагируют на скандал совершенно спокойно, просто выставив Курочкина за рамки нормы. Вот бы так всегда, только им нужно научиться делать это самостоятельно, без подачи преподавателей. Но хоть поняли, кажется, что принимать такое поведение – это все равно, что поощрять его. Перед самым отбоем по коридору разгуливал Руслан Петров и завывал: «Алиса, Алиса-аа… приди ко мне-ее!!!» Но никто не обращал внимания – ни на призывы, ни на вопли. «Ну почему меня никто не боится?» — в конце концов громко отчаялся мальчик. Тут уж я не смогла сдержаться: «А ты хочешь, чтобы боялись?» «Да!» — с готовностью кивнул ребенок. «Зачем??!» И тут он задумался: нахмурился, запыхтел от мысленных усилий. Но не справился. «Ну не знаю, — говорит, — но меня это развлекает». Да-аа, малыш… Что ж, по крайней мере честно. Запоминай навсегда: чужими страхами развлекаются только самые отвратительные люди; никогда не делай того, смысла чего не знаешь – это всегда кончается бедой. И та, и другая мысль явно были новыми для молодого человека.
В половине второго ночи я зашла в 307-ую комнату и потребовала, чтобы Родзевич, Павловский, Курочкин и Яншин немедленно прекратили возню и смех. К причинам ночного ажиотажа я серьезно относиться отказалась, хоть мальчишки и пытались донести их до меня с завидной откровенностью. Просто заявила, что если они не угомонятся, то в тир завтра не пойдут. И все причины тут же завяли.

14 июня

И снится мне утром сон. Что подходит ко мне профессор Умберта и говорит: а ну-ка иди в мою комнату! Поговорим о твоем поведении! И я начинаю судорожно соображать в испуге – что? что? Так и не бросила курить? Ложусь поздно? Жуть…
Просыпаюсь, и слышу шепелявый голос дальше по коридору: «Это я, профессор Скальд, впусти меня! Это Скальд!» Судя по голосу, профессор попала под какое-то страшное заклятие, как минимум уничтожившее половину ее зубов. Начинаю волноваться спросонья, но тут со стороны лестницы слышен привычный скальдовский рявк: «Что тут происходит?» В общем, довольно спокойный. Настолько спокойный, что Руслан Петров сразу перестал претендовать на чужой статус. Вот ведь неугомонный какой!
Мда, с добрым утром… Хорошо хоть профессор Умберта меня воспитывать не будет.
Но сон все равно оказался в руку.
Никита Яншин сурово предложил мне после обеда явиться на собрание Фламменора. Я подумала – может, я все еще сплю, и они будут требовать от меня, чтобы я хорошо училась? Но нет. Оказывается, мой факультет в количестве четырех человек повторяет к Турниру пройденный материал, обложившись конспектами! И это мне не снится!!! Подающие все больше надежд волшебники попросили повторить им то, что я объясняла на Трансфигурации. Конечно-конечно, разумеется! Я повторила с огромным удовольствием – ведь консультации и факультативы до Турнира никак его правил не нарушают. Молодцы!!!
К Алине Куприяновой приехала мама, и к Никите Яншину тоже. Обе чуть не упали в обморок от того что творится в комнатах детей, и потребовали швабры. Правда, мама Никиты заставила убирать сына, а вот мама Алины все вычистила сама. Девочки всей палатой в это время смотрели фильм, кажется – добрые родители привезли им видеоплеер. Подумаешь вот так на досуге о беспредельной родительской любви, и дух захватывает: трактор не всегда так покалечит.
О-ооо!!! Начался период сдачи домашних заданий, которые были заброшены все предыдущие дни. Не знать нам покоя до самого Турнира – факультеты судорожно добирают счет.
Старший курс отправился со Скальдом, Хоуком и Эйдан Грин на Магическую динамику – стрелять в тире, потому что профессор Эдвин еще не вернулся из города. Приз за лучшую стрельбу – арендованный на час велосипед, поэтому страсти там, наверное, разгорятся нешуточные.
А тем временем на Трансфигурации малыши, устав от типологической игры, принялись обсуждать мультфильм Король Лев. Мне захотелось поучаствовать в беседе, и я рассказала, что был такой великий английский писатель Шекспир. Ему принадлежит знаменитое произведение «Гамлет, принц датский», и сюжет Короля Льва практически повторяет его, только с хэппи эндом. И тут случилось страшное – что заскочило у меня в голове и я засомневалась: а Шекспир ли написал «Гамлета»?! Ужасно. Ну ведь понимаю вроде, что больше некому, но сомнение уже закралось, и детей дезориентировать стыдно, а авторитет своей ошибкой ронять не хочется. Поэтому я честно сказала, что о, ужас, мне стыдно, но я вдруг забыла и не могу сказать точно. Сейчас пойду и спрошу у профессора Умберты. Дети отнеслись к моей забывчивости спокойно, но побежали вслед за мной послушать ответ специалиста. «Шекспир, конечно, и предпоследний день лагеря», – утешила меня профессор, глядя с сочувствием.На уроке, кстати сказать, малыши вели себя отвратительно – орали, толкались, а Сема так и вообще скакал по полу на четвереньках, за что и схлопотал по заднице так, что ладонь у меня потом долго горела. От чувства выполненного долга в том числе.
Старший курс отстрелялся по полной программе, но никто 5 из 5-ти не выбил. По четыре попадания случилось у Топоркина, Даши Владимировой и у Саши Павловского. Для них на час взяли на прокат велосипеды.
Трое призеров только сели на велики, как Андрей Грудинин спохватился, что он-то тоже может покататься, хоть и не заслужил этой награды в честном соревновании. У него же просто есть деньги! И очень, ну очень удивился, а потом обиделся, когда я запретила самостоятельно брать велик на прокат.
Даша долго ездить не стала, а Никита обменял свое право кататься на 25 коллекционных карточек Дани Родзевича. В результате на трех призовых велосипедах дали поездить всем желающим, кроме Топоркина, которому справедливо заметили, что он свой приз продал.
А Скальд, Хоук и Эйдан Грин, которые сопровождали наших детей в тире, заряжали им ружья, следили, чтоб они не орали и не разбегались и тому подобное, после этого мероприятия лежали пластом несколько часов.
«Диана разбила нос!» – сообщил бегущий во главе орущего народа и самой Дианы Руслан. Да, действительно. Она качала качель, споткнулась, упала, и встретилась с качелью носом. Пошла кровь. Кость и хрящи целы, кожа – тоже, синяков нет, кровь остановилась через минуту сама. Но Диана, конечно, испугалась, это понятно. Уложили ее, утешили, на нос положили холодный компресс, и сказали, что бегать сегодня не надо. И Диана расстроилась по-настоящему. Задыхаясь от рыданий, она позвонила маме и успела только всхлипнуть «Я ударилась!», как телефон сел. А зарядник потерялся. И бедная мама дома минут двадцать бегала по стенкам, пока я не вернулась из проката и не поняла, что дочка не озаботилась перезвонить.
Руслан Петров всех достал до самой крайней степени. Он успевает абсолютно всюду – прибежать хоть на полметра впереди и, захлебываясь, с осуждением донести, какие все плохие и какой беспредел творят. Ох, будет с его папой долгий разговор по приезде – надо как можно скорее направить стремление мальчика к порядку в позитивное русло. А то у него ответственность зашкаливает, а как реализовать ее, он не знает. Оказывается, Никита Топоркин потихоньку шастает в магазин, покупает там всякие вкусности и ест их, а другим не дает. Но сегодня он угостил Сему Бруса мороженным, и как раз в этот знаменательный момент щедрости дело и выплыло наружу. Я отобрала чипсы, огромную пачку, которой после его позавчерашней болезни чуть не треснула его по голове, и сказала, что верну по приезде в город. Он заныл, и я предложила поделиться со всеми. А то нехорошо же: у тебя есть, а у других нет. Ты ешь, а другие смотрят. И есть такое слово – солидарность. Но что это такое, мальчик явно никогда не слышал. Он при всех отказался делиться и согласился забрать свою прелес-ссть уже в городе. А потом умчался играть как ни в чем не бывало. Я с расстройства пошутила, глядя ему вслед: «Ох, убейте меня кто-нибудь!» И Сергуня Поляков тут же ответил: «Я с удовольствием!» Очень надеюсь, что он тоже пошутил…
На вечернем уроке Трансфигурации старший курс тупил так, что привел меня в озверение. Мало того, что эти, с позволения сказать, волшебники демонстрируют полное неумение абстрагироваться от своих стереотипов, и поэтому не справились с простейшим упражнением, которое легко выполнил младший курс! Так они даже магическую сущность саламандры вспомнить не могут, хотя уже долбили-передолбили на Магических существах! В общем, пришлось отложить упражнение и сделать вливание. Что они вообще не умеют смотреть на себя со стороны. Что ленятся думать, и в частности, о том, что человека оценивают по его поступкам, а не по его желаниям или самомнению. Тем, что дети удивленно слушали, я не удовлетворилась, и заставила их повторить сказанное мною. Для пущего усвоения. И они даже повторили, причем вполне осмысленно. Вот если бы еще запомнили…
Приходил вечером начальник базы, очень вежливо просил больше не выкидывать из окон развалин, предназначенных для пейнтбола, специально принесенные туда для этой игры столы и двери. Подобные поступки смело можно назвать вандализмом, но нашим мальчишкам, видимо, это в голову не пришло. А узнав о жалобах на безобразия, они только и сказали: Терра нас убьет. Мне это напомнило притчу о воре, который не жалел о том, что воровал, но очень, очень жалел, что попался.
Что-то я сегодня уже приустала от воспитательной работы. Договорились так: если наши замечательные дети тут ни причем, то пусть придут ко мне и скажут, что не виноваты. А если это действительно они совершают такие дикие поступки, то могут не приходить. Потому что, во-первых, я их видеть не хочу, а во-вторых, мне абсолютно не важно, кто это конкретно. Главное, что остальные не остановили, и теперь окружающие считают, что наши – все, заметьте – на такое способны. Не пришли. Ну, хоть врать не стали. Завтра последний день нашего пребывания в лагере, послезавтра Турнир и – после обеда уезжаем. Поэтому перед отбоем начались стандартные вопросы о Королевской ночи. А можно будет завтра не спать? А мазать пастой можно? А водой обливаться?
Вот зачем спрашивать такие вещи? Ясное дело, что официально мы такое безобразие не разрешим, а то неинтересно будет. Обычно профессора часов так до трех ночи просто делали вид, что ничего не замечают, а потом выходили на охоту и разгоняли всех, кто не разбежался сам. Но в этом лагере дети поблажек не заслужили – они и без них творят черт знает что. А поэтому им честно ответили, что Королевская ночь будет, и мы ей очень рады. Потому что в этот раз веселиться будут профессора. Сначала мы привяжем всех детей к кроватям, чтобы не сбежали от веселья, потом вымажем всех пастой, а потом… Напустим на них лягушек и муравьев (ответственная – профессор Скальд), подсунем под них крапиву (профессор Эйдан Грин), будем орать у них над ушами, как резаные (это я беру на себя), а профессору Хоуку и профессору Эдвину будет доверена Практическая и Магическая порка. Дети несколько опешили от коварства преподавателей. И даже засомневались. Но на предложение проверить на своей шкуре наши обещания ответили дружным отказом. Тем более, что в тире профессора стреляли с результатом 10 из 10-ти, и после этого не верить в нашу способность наловить лягушек как-то не получалось. Так что можно считать, что с Королевской ночью над нами больше не каплет.
В комнате профессора Эйдан Грин Катя Галустова и Света Ефимова конспектируют фильм о чайной церемонии, дословно. А на дворе ночь. А фильм занимает полтора часа. Бедная профессор Эйдан Грин, наверное, жалеет, что взяла с собой ноутбук.

15 июня

Куча народу заболела. Причем вчера вечером все было нормально, Руслан закашлял только часам к 12-ти ночи. А с утра уже Даня хлюпает носом, Саша тоже, Гуня чихает, у Миланы горло, у Алины и Дианы насморк.
Зато сегодня лагерь тихий-тихий, никто не бегает и не орет, все спокойно сидят по своим комнатам. После вчерашнего сумасшедшего дня просто курорт. Хорошо бы только не разболелись все, и температура ни у кого бы не поднялась.
А вот уже после уроков в коридоре вдруг раздался громкий звон, грохот и крик. Тренированные срываться с места преподаватели выскочили из своих комнат, как чертики из бутылки. А, ничего особенного – Сема пытался бить Руслана. Ни за что особенно, просто за все. Достал.
У Саши Павловского болит голова, потому что он не выспался, как он трагично мне заявил. Но нарвался на безжалостное: да кто бы мог подумать? Ну, то есть, не высыпАлся – самокритично поправился молодой человек. А авансом у нас голова не работает. Только постфактум, под угрозой болевого шока.
Созывая всех на обед, Вадик соперничает с боцманским гудком – гудит во весь голос. Хорошо у него, кстати, получается.
На Практической магии сегодня был проверочный тест, в качестве подготовки к Турниру. Самый лучший результат у Ани Семеновой, второй у Никиты Топоркина. Ульвиссен по этому предмету традиционно впереди остальных.
«Слава тебе Господи, Магические существа!» — говорят девочки в коридоре перед уроком. А вот это, кажется, реплика Кервуса. Хотя уроки профессора Скальда обожает вся школа – тоже традиционно.
Старший курс на Трансфигурации пожелал писать перьями, и получил тему сочинения о применении волшебства. Удивительно, но на уроке дети вели себя замечательно, вредность сменилась чувством юмора, и работы получились хорошие.
А младший курс в последний день занятий на Зельеварении занимался мыльными пузырями. Профессор Эйдан Грин умеет их делать чудесно – огромные и разноцветные, как воздушные шары. Таких в магазине не купишь, надо знать рецепт и иметь хоть минимальный навык – впрочем, как и для любого чуда. Но в этом лагере такой захватывающий урок шел тяжело: для того, чтобы эти пузыри пускать, надо скрутить трубочку из бумаги, а наши избалованные цивилизацией волшебники ну никак не могли справиться с этой тяжелой задачей. Ближе к вечеру приходил Руслан и спрашивал, можно ли уже готовиться к Королевской ночи: намазать пастой ручку, пугать всех входящих? Все-таки он очень дисциплинированный мальчик. И сообразительный – в наши страшные угрозы не поверил.
Поднималась я только что по лестнице к нам на третий этаж, и поймала Сему Бруса, который пытался съехать по перилам. Я в отчаянии спросила, почему он все время пытается сделать что-нибудь неправильное, и он ответил без тени раскаяния, зато очень искренне: не знаю. «А ты спроси у родителей!» – вкрадчиво посоветовала я, чем вызвала громкий хохот у прислушавшихся к внушению администраторов нашего корпуса.
После отбоя – а когда же еще! – начался ужасный ажиотаж: профессору Эйдан Грин сдают гербарии. Надо подкинуть ей идею в следующем лагере ограничить это сумасшествие по времени, скажем, до ужина последнего дня. А то ж просто жалко человека! И ведь нам еще Турнир к завтра готовить!
С Королевской ночью, слава Богу, дело решилось просто: вдоволь натешившись вопросами и ответами, идею благополучно задвинули. Тем более, что Даня Родзевич очень серьезно рассказал о случаях неожиданной аллергии на зубную пасту, вплоть до тяжелейших отеков, а я пригрозила при первых же поползновениях к порче чужого здоровья запереть снаружи все комнаты. И не выпускать никого до утра, даже в туалет.
И все же сегодня был удивительный день — тишина, покой, покладистость. И никто так и не разболелся, наоборот. Даже складывается робкое впечатление, что детям немного грустно уезжать завтра, а Андрей Гогов об этом даже сказал.

16 июня

Дети утром совершили пробежку с профессором Эдвином – на озеро. Никита Топоркин даже хотел искупаться, что само по себе подвиг, учитывая температуру воды и воздуха, но желанием купаться героизм и ограничился. Насколько я знаю, Даню Родзевича тоже понесло на озеро, несмотря на вчерашнюю болезнь, и чего я делаю позитивный вывод, что мальчик поправился.
На завтраке дети ели блинчики так, что страх смотреть было. У нас даже возникло ужасное предположение, что дома детям ничего, кроме чипсов, не дадут. Не осталось даже блинов с ветчиной и сыром, а с вареной сгущенкой и с творогом улетели сразу. Вспоминая, какие концерты в прошлом лагере нам устраивал по поводу еды Топоркин, мы с умилением смотрели как Никита сосредоточенно ест блин и время от времени утирает им щеки. И так один за другим.
Пока шел военный совет по поводу Турнира, дети без конца ломились в учительскую с вопросами. Им попросту не открывали дверь, но когда пришел наевшийся блинами Топоркин, я вышла и грозно спросила, в чем дело. Вообще-то он редко жалуется, а вот в драки влезает только так, поэтому я от греха подальше решила понять, что случилось. И узнала, что Саша Павловский совсем обнаглел – он сел на кровать Никиты, с ногами, и не слезает, а читает книжку! Что я прошипела в ответ, я не помню, но Топоркин ушел страшно мною недовольный. А напрасно – освободившись, я все-таки пошла к мальчишкам. И что я вижу? Сидят оба на кровати Саши, обнявшись, и играют в PSP. Никита, говорю, ну?! А он на меня машет, не оборачиваясь, чтоб не мешала – мол, все в порядке уже! Ну, хоть на этом спасибо.
Турнир прошел, как всегда, в пожарном темпе. Сколько профессора ни готовят заданий и вопросов, каждый раз во время соревнования дети берут на абордаж любые преграды. Причем не обязательно знаниями – иногда они вдохновенно угадывают нужный результат, а иногда с устрашающей скоростью просто перебирают все возможные варианты, пока не найдут верный. Знания, конечно, тоже радуют, но темп потрясает. Я с искренним сочувствием наблюдала, как профессор Скальд и профессор Эйдан Грин, сопровождавшие по маршрутам Ульвиссен и Кервус, бегали с факультетами по всей территории как угорелые, потому что задание по Трансфигурации предлагало ученикам выбрать нужное место из многих предложенных. Для определения правильного ответа в задании были даны необходимые показатели, но на них никто даже не глянул в запале. Зачем волшебникам голова, правда? Зачем думать, если можно бегать? Правда, задачу по Практической Магии Ульвиссен решил стремительно – в основном силами Ани Семеновой, но в ее умении работать головой никто никогда и не сомневался.
Победил в Турнире Фламменор, хоть и побегали они тоже немало. Моих замечательных студентов в этом лагере было меньше всех, но не зря они повторяли пройденный материал! Зато во время беготни, как я поняла, Даня нашел в лесу давно потерянный телефон Андрея Грудинина. Очень полезная штука Турнир, что ни говори.
После обеда дети задорно предложили профессорам провести еще один лагерь нашей школы – здесь же, в следующем месяце. Но похожие на приведения преподаватели вежливо отшутились, и, мужественно поборов панику от такого предложения, отправили детей собирать вещи.
Профессор Хоук был снова сражен огромными сумками маленьких девочек. Интересно, родители думают о том, как их дочки должны эти сумки нести??
Однако все вещи в сумки, видимо, не поместились. Потому что профессора, загрузив детей в автобус, прошли по комнатам и выгребли немало того, что там осталось. И часть дороги домой мы развлекались игрой в «аукцион»: я вытаскивала из большущего мусорного мешка очередную забытую вещь, и дети все вместе громко считали до трех. Если за это время хозяин не находился, раздавался дружный крик «В помойку!!!», и доставалась следующая вещь.
Ближе к середине пути дети все также хором потребовали еды, и не прекратили крик до тех пор, пока чупа-чупсы не были показательно отданы профессорам. Которые, в отличие от детей, вели себя вполне интеллигентно, находясь в полуобморочном состоянии.
А в конце пути пошел проливной дождь. Подъехав к школе, мы с содроганием увидели мокрых и замерзших родителей, и поэтому передача наших неугомонных учеников и прощание произошло в рекордные сроки. Вот только что мы все еще были вместе, только что вокруг стоял крик, смех и толкотня, ставшие уже такими привычными, и, спустя несколько минут – тишина, дождь, и много свободного пространства рядом. Даже как-то грустно стало, но совсем чуть-чуть.
Потому что есть надежда, что из этого лагеря все мы вынесли много полезного опыта, а уж как он себя проявит, покажет время.